Тест на выживание
Шрифт:
– Вам с ментом крупно повезло. – Леший пропустил мимо ушей мою благодарность. – Успели проскочить. А после того, как мы вас приволокли, вокруг такое началось… Я только что со стены. Ночь буквально стонет от воя и рева. Не удивлюсь, если после того, как рассветет, мы обнаружим все дома в округе стертыми до фундаментов.
– Призраки? – спросил я.
– Должно быть, они. – Леший невесело хмыкнул. – Хотя, честно говоря, я не проверял.
– Что в поселке?
После моего вопроса Загребельный даже как-то вздрогнул, словно очнулся, словно
– А ну, боевая подруга, сгоняй за мистером Крайчеком.
Девушка одарила подполковника возмущенным взглядом, как будто тот изрек что-то немыслимое, крамольное.
– Давай-давай. – Леший был непоколебим. – Кому доктор велел ноги расхаживать? А то так и останешься кошкой-хромоножкой.
Мне показалось, что Лиза сейчас вцепится Андрюхе в горло. Этакая маленькая разъяренная фурия, готовая сражаться с каменным колоссом.
Загребельный, видимо, тоже понял, что ляпнул что-то не очень тактичное и притом не к месту. Поэтому он поспешил зайти с другой стороны:
– Боец, вы что, отказываетесь выполнять приказ своего командира? – Чтобы Лиза не подумала, что он намекает на себя самого, Леший уточнил: – По-моему, Крайчек четко и ясно выразился: «Когда Ветров придет в себя, немедленно сообщить».
Тут мне показалось, что Загребельный желает непременно спровадить мою сиделку. И вроде бы ему это удалось. Услышав последние слова подполковника, Лиза с неохотой сдалась:
– Я быстро, – она обращалась уже ко мне: – Крайчек, он ведь здесь, в убежище. Так что мигом обернусь.
Лиза отстранила протянутую руку Загребельного, который попытался помочь ей встать с краешка моего матраса. Однако Леший проигнорировал этот протест. Он схватил девушку под руки и, как пушинку, поднял. Только оказавшись на ногах, та наконец поняла, что подполковник избавил ее от довольно неприглядного процесса – вставания с пола на частично парализованных ногах. Не глядя на Загребельного, Лиза буркнула: «Спасибо» и, довольно сильно хромая, пошла к выходу.
Когда дверь за ней закрылась, Леший кивнул мне:
– Хорошая девчушка. Правильная. Завидую тебе, Максим. Видал, как принарядилась? Все ждала, когда ты очухаешься.
– Что у нее с ногами? – Я был подавлен. Ведь то, что мне довелось сейчас увидеть, совсем не походило на обычно легкую пружинистую походку Лизы.
– Доктор сказал – остаточное явление. Газ этот проклятый так подействовал.
– Ей будет тяжело идти.
– Куда?
Мне показалось, что Леший не следит за моей мыслью, что сейчас он где-то далеко.
– Завтра. Вместе со всеми. Ей не выдержать долгого марша.
– Это кто бы говорил. – Андрей притащил откуда-то из-за пределов моего зрения низенький колченогий табурет, поставил его рядом с матрасом и уселся.
– Да, ты прав, – я горько улыбнулся.
Подумалось, что скорее всего мне придется остаться здесь, в убежище. А вот Лиза… она обязана уйти. Леший должен будет ей помочь. Обязательно должен! Я уже собирался попросить его об
– Слушай, Максим… Это, как его… – Загребельный с трудом подбирал слова. – Прошлым утром… Ну, тогда, когда тебя схватили. Я приказал…
Ах вот он о чем! Вот что не дает героическому подполковнику ФСБ покоя. И торчит он здесь в санчасти наверняка именно поэтому. Решил не затягивать с выяснением отношений. Молодец. Далеко не у каждого на такое хватит смелости и решимости.
Размышляя об этом, я продолжал молчать, поэтому Лешему ничего не оставалось, как закончить свой ох какой нелегкий монолог:
– Тот выстрел… У нас не было возможности вытащить тебя. Я приказал снайперу… – тут он запнулся, понял, что произнести это не сможет. Андрей сумел лишь выдавить из себя: – Прости.
Что я мог на это ответить? Разве не точно так же поступил я сам, когда колесами БТР раздавил еще живого Виктора Сотникова. Я просто прервал его мучения. Вот и Леший… Он сделал… вернее, хотел сделать то же самое. Это правильно. Это скорее милосердие и проявление настоящей дружбы в ее нынешнем суровом обличье. Так какого же черта тут каяться!
– Хреновый у тебя снайпер, – медленно протянул я. – В такую здоровенную мишень не попал. Ты ему разнос устрой… непременно устрой.
Придать своему голосу более или менее дружеские интонации мне было невероятно сложно. Но тем не менее я постарался. Правда, видимо, вышло не ахти как. После моих слов Андрюха помрачнел еще больше.
– Нету больше снайпера. И половины тех, кто с нами ходил, тоже нет. Вот такая канитель получилась.
Расспрашивать дальше не имело смысла. Дальше и так все понятно. Рассказ Андрея о том, как кентавры перебили его людей, станет лишь еще одной страшной историей, которая отнимет у меня силы и время. Главное – время! Спохватившись, вспомнив о нем, я поспешил спросить:
– Как разведка? Что-нибудь выяснилось?
– Ты о кашалотах?
– Да. Куда они подевались?
– Полагаю, сгорели, так же, как тот кентавр, которого ты резал. – Леший с подозрением покосился на меня: – Ты хоть это помнишь?
– Помню, – кивнуть у меня не было сил, поэтому в знак согласия я закрыл глаза.
– Пепел. После него остался пепел, точно такой же, как на тех огромных кругах, которые мы осматривали. Три круга, и кашалотов было тоже три. Вывод напрашивается сам собой.
– Кентавра убил я, а кто убил кашалотов?
– Интересный вопрос, но я не знаю на него ответа. – Несколько секунд подполковник думал, а затем робко, как будто стесняясь своих мыслей, предположил: – А вдруг их никто и не убивал. Тот человек… Ну, тот белорус, с которым мы говорили на стене. Он ведь сказал, что кашалоты ушли. Ушли в туннель. Может, и кентавра ты того… отправил назад, в то самое место, откуда они все и появляются. – Леший пожал плечами. – Теория. Это всего лишь открытый вопрос. Точно такой же, как был ли вообще весь тот разговор и тот одноглазый лесник в бандане.