Тет-А-Тет с Отражением

Воинроз Вадим

Сжимая руки в кулак, я медленно поднимался по каменной лестнице на вершину... Справа и слева мигали фонари. То ли им не хватало энергии, то ли они боялись мрака во мне. Мои глаза полны решимости. Сердце неумолимо отстукивает свой ритм.

Ступень, еще одна, и еще... Выше.

Теперь я стою на пороге старого и полуразваленного храма... Как пафосно, дать начало нового мира именно здесь, в пристанище Божьем.

Уверенной поступью я прошел вперед. Войдя в тяжелые высокие дубовые двери, перед моими глазами

предстал большой зал, в самом центре увенчанный алтарем. Проход к нему образовывали в ряд поставленные скамьи, на которых тихо сидели люди.

Вопреки всем моим опасениям, здесь было чисто и убрано. Я шел между скамеек вперед в самый центр большого зала, где находился алтарь. На скамейках сидели люди со стеклянным выражением глаз. Среди них были женщины и дети, юноши и девушки, мужчины и старики...

Все четыре зеркала стояли между острыми углами начерченной пентаграммы. Пустующее место было приготовлено для меня. Я медленно шел вперед, и не переставал оглядываться на гобелены, изображающие нисхождение вестников Божьих на Землю... Сцены страшного суда, изображения Небесных Битв... Я шел, опустив голову, и видел, как все они осуждающе смотрят на меня. Я чувствовал на себе их силу, и насмехался над их бессилием. Каждые глаза с икон были устремлены ко мне. Я боялся поднять голову вверх. Там был сам Владыка. Так страшно потерять сознание под его взором...

– Я знал, что ты все же придешь!
– Ярослав улыбнулся, и подошел ко мне. Он взял меня за плечо и повел вперед.
– Я рад, что ты здраво все осмыслил. Ведь через считанные минуты, мир будет ползать на коленях, и умирать в своих грехах. Мы создадим уникальный мир. К тому, же мы вернем наших близких... Ты готов стать божеством? Готов взойти на собственный олимп? Который будет принадлежать нам двоим? Никто и ничто не сможет нам помешать...

Фанатик - пронеслось в моей голове. Я шел с ним к самому сердцу этого католического храма. Он держал меня за плечо и что-то увлеченно рассказывал. Мое сознание было пустым...

Встав на приготовленное для меня место, я все же возвел глаза к потолку. С него на меня взирал Владыка небес и его крылатые ангелы. Он смотрел на меня свысока, укоризненно. В его глазах была грусть, но где-то в глубине сверкали молнии. Эти глаза были бездоннее самой глубокой морской впадины...

Я услышал, как люди молча повставали со своих мест, но не обернулся на звук.

– Кто это?
– спросил я, кивком указывая на толпу.

– Триста тридцать три живые души, готовые пожертвовать всем, ради блага...
– Ответил Ярослав, со сверкающим блеском в глазах. В них не было ярости или жестокости, лишь жажда власти...
– Они удостоены чести увидеть восхождение новых Богов! И они готовы принести себя в жертву, ради их милости...

Теперь все понятно, это именно они прольют свою кровь и окропят стоящие зеркала. Винченцо создавал

их для того, что бы выйти из мира мертвых, а не войти в него...

– А зачем тебе я?
– задал я вопрос уже куда-то в пустоту.

– Без тебя я не смогу поддерживать порядок. Мы те, кто отошли от пустого голословия, и предприняли реальные действия, чтобы изменить этот мир, который скатился к порогу преисподней! Именно мы, ты и я, а не кто-то другой!

– Ты не думал, что сам тем самым откроешь врата преисподней?

– Доверься мне.
– Ярослав посмотрел мне в глаза.
– Пора начинать.

Я пал на колени и медленно возвел руки к огромному небосводу. Закрыл глаза. Колокола на башне стали издавать гулкий звон.

Раз. Мир либо обретет упокоение в огне, либо утонет во мраке.

Два. Души либо будут вечно страдать, либо потеряют свой свет.

Три. Все с мира исчезнет, останется только мертвый холод.

Четыре. В итоге мрак начнет пожирать себя и разлагаться.

Пять. Бездна пустоты уже дышит в спину всему роду людскому.

Шесть. Природа чувствовала. Она гневалась.

Семь. Скоро земля изойдет стонами... Я заставлю дрожать ее от криков людских...

Восемь. Зеркальная гладь пошла рябью.

Девять. Падший расправил свои крылья, в его глазах сверкала молния.

Десять. Граф, оскалив зубы, воспламенил свои руки.

Одиннадцать. Новенький с испугом смотрел на все происходящее.

Двенадцать. Началось!

Люди, находившиеся здесь, схватили кинжалы и простые кухонные ножи и вонзили в собственную плоть. Я открыл глаза и увидел, как ошалевшие фанатики резали своих детей. Я слышал их крики, я видел, как разлилась фонтаном на полу их кровь...

Мерцали молнии... Всюду летели брызги крови. Стоны... Плач, и блеск сияющих глаз. Они сверкали, озаряя тысячами бликов... Кровь стекалась к кругу пентакля.

Ярослав, расправив руки, улыбался и довольствовался происходящим.

Я смотрел, как падали на пол бездыханные тела... Я видел последний вдох каждого из них... Их стеклянные глаза.

Зеркало, которое прежде ничего не отражало, забегало рябью. Стало пузыриться, но вдруг полностью разгладилось.

Я увидел, как по ту сторону отражения начали толпиться люди. Впавшие глаза, измученные лица...

Это души... Мысль, посетившая меня яркой вспышкой, подтолкнула комок к моему горлу. Я видел души тех, кто прежде, несколько мгновений назад умирал в этом зале...

– Триста тридцать три человека принесли себя в жертву новому миру!
– Ярослав повернулся и смотрел теперь только на меня.
– Не важно кто они, сектанты или отчаянные и убитые горем люди. Неважно, что это было, дьявольское искушение или надежда. Я сказал им лишь то, что они желали услышать. Я дам им это. Правда, с небольшой оглаской.