Тетрадь смерти: Другая Тетрадь: Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б.
Шрифт:
– Хорошая работа, Мисора!
– Да?
– В новостях не упоминали про эти раны, что значит, что фотография из полицейских отчетов. Прямо удивительно, куда вы можете запустить руки. Вы точно не обычный детектив.
– …А как вы достали кроссворд, Рюдзаки?
– Хранение секретов – мой долг.
Атака была отбита играючи. Девушка мимоходом пожалела, что тогда не позволила ему продолжать утверждать, что у него нет секретов, не проучила его, не отходя от кассы.
Хотя и подозревала, что в конечном счете это бы роли не сыграло.
– А я не буду спрашивать, как вы достали фотографию,
– Да, ну… Я подумала, что сообщение может быть оставлено на том, чего больше нет в комнате, но было на момент убийства. И самое очевидное, что было здесь, но пропало…
– Это жилец, Белив Брайдсмэйд. Умно.
– Если посмотреть на снимок под правильным углом… вам эти раны не кажутся похожими на буквы? Я думала, они и могут быть чем-то вроде…
– О? – проронил Рюдзаки, выдерживая идеальное положение снимка и дергая головой вокруг него. У него в шее кости были вообще? Гуттаперчевый мальчик. Мисора поборола желание отвести глаза. – Нет, не буквы…
– Нет? Должно быть, слишком всматривалась.
– Нет-нет, Мисора, я не отрицаю идею в целом, только часть. Это не буквы, а римские цифры.
А.
Точно, римские цифры. Которые она каждый день видела на часах и прочем. V и I, разумеется, и C, M, D, X и L… она должна была догадаться, когда увидела три I подряд. Не три "i", а III. Но за ними стояла еще L, так что она завела все на имя детектива и сама себя запутала.
– I это один, II – два, III – три, IV – четыре,V – пять, VI – шесть, VII –семь, VIII – восемь, IX – девять, X – десять, L –пятьдесят, C – сто, D – пятьсот, М – тысяча. Так что эти раны можно прочитать, как пятьдесят девять, тысяча четыреста двадцать три, сто пятьдесят девять, тринадцать, семь, пятьсот восемьдесят два, семьсот двадцать четыре, тысяча один, сорок, пятьдесят один и тридцать один, - Рюдзаки проговаривал сложные числа без секундной запинки. Римские цифры его конек или действительно так быстро соображает?
– Это просто фотография, так что я мог прочитать неверно, но восемьдесят процентов, что я прав.
"Процентов?"
– Как бы то ни было, это дела не меняет. Пока мы не выясним, что они должны означать, опасно заключать, что это непременно сообщение от убийцы. Вероятно, это просто способ сбить со следа.
– Извините, Рюдзаки, - сказала Мисора, пятясь.
– За что?
– Мне нужно поправить макияж.
Не дожидаясь ответа, она покинула комнату и вскарабкалась по лестнице, направляясь в туалет на втором этаже. Запершись изнутри, она достала телефон и, поколебавшись немного, позвонила L. По линии номер пять. Что-то коротко пищало, пока вызов перенаправлялся, и трубку, наконец, подняли.
– Что такое, Мисора Наоми?
Электронный голос.
Понизив тон и прикрыв рот ладонью, Мисора отозвалась:
– Мне нужно доложить.
– Продвижение в деле? Очень быстрая работа.
– Нет… ну, немного. Я, возможно, наткнулась на послание убийцы.
– Великолепно.
– Но его обнаружила не я. Как бы сказать… таинственный частный детектив…
Таинственный частный детектив.
Она едва не фыркнула сама себе.
– …всплыл.
– Ясно, - сказал голос и затих.
Повисла
– Что мне делать? Честно сказать, я думаю, выпускать его из виду опасно.
– Он крут?
– Нэ?
Вопрос L попал настолько не в тему, что тот был вынужден повторить его, чтобы добиться ответа от Мисоры, все еще не схватывающей, к чему он ведет.
– Нет, абсолютно нет, - честно сказала она.- Страшный и жалкий, и такой подозрительный, что не будь я отстранена, арестовала бы сразу, как только он попался мне на глаза. Если бы мы делили, кому на свете жить, а кому не стоит, я бы ни секунды не сомневалась, что он окажется в числе последних. Это такой ушлёпок, что я поражаюсь, как он до сих пор сам себя не убил.
Ответа не было.
К чему бы это?
– Мисора Наоми, ваши инструкции.
– Да?
– Я догадываюсь, что вы думаете о том же, о чем и я, но сейчас позвольте этому частному детективу делать, что ему нравится. Отчасти потому, что опасно выпускать его из поля зрения, но гораздо важнее наблюдение за его действиями. Я уверен, что открытие на фотографии принадлежит вам в гораздо большей степени, чем ему, но он определенно не обычный человек.
– Согласна.
– Он неподалеку?
– Нет, я одна. Я звоню из ванной наверху, в задней части дома, до спальни далеко.
– Возвращайтесь на место. Я прослежу за ним и попытаюсь выяснить, нанимали ли родители Брайдсмэйда детектива по имени Рюдзаки.
– Идет.
– В следующий раз можете воспользоваться этой же линией, - и он повесил.
Мисора захлопнула телефон.
Нужно было возвращаться быстрее, чтобы он ничего не заподозрил, однако отсутствие сильно затянулось, думала Мисора, покидая ванную.
Рюдзаки стоял под дверью.
– И-ик!
– Мисора, вы там были?
Он был не на четвереньках, но Мисора все равно нервно сглотнула. Долго он тут торчит?
– После вашего ухода я обнаружил кое-что интересное и не мог ждать. Так что пошел вас встречать. Вы всё?
– Д-да…
– Сюда.
Все так же скрюченный, он повернулся к лестнице. Мисора, все так же в легкой трясучке, последовала за ним. Он подслушивал через дверь? Вопрос не давал покоя. Нашел кое-что интересное? Это мог быть просто оборот… она говорила очень тихо, он не мог услышать, но, даже если так, именно этим и пытался заниматься. Более чем наверняка.
– А, Мисора, - выдал Рюдзаки, не оборачиваясь. – Почему я не слышал звука смыва перед тем, как вы вышли?
– Довольно невежливо спрашивать девушку о таких вещах, Рюдзаки, - нашлась Мисора, коря себя за ошибку. Рюдзаки не подумал смутиться.
– Правда? Никогда бы не подумал… если вы забыли смыть, еще не поздно. Вы еще можете вернуться. Оба пола равны в вопросах гигиены.
Что за мерзость.
В каждом слове.
– Я говорила по телефону. Просто рядовой созвон с моим клиентом. Но я не хотела, чтобы вы слышали.