Тетрадь в косую линейку
Шрифт:
– Мне не понравилось, – честно призналась я, – под конец вообще жутко разозлилась. Ты правильно считал, вот проклясть его была готова. Особенно, когда с тобой пререкаться стал. Ведь с первого взгляда ясно, что ты для него очень много сделал. А он такой: был нужен – звал, а теперь выйди вон, поскольку не нужен. Вот я и разозлилась А здорово ты отсвет на маникюре в дело вплёл.
– Это был не отсвет, дорогая. Ты начала ощущать свою сущность и потихоньку принимать её. Если честно, я сам испугался.
– Чего?
– А вот это самое страшное. Представляешь рабочего, которому дали паяльную лампу например, а он не знает, как ей пользоваться, или того круче огнемёт. Кстати, раз такие точные рекомендации Кузьмичу дала, надо понимать, ты разобралась, кто за всем этим стоит и как это работает?
– Это не мой владыка, и не Золотце мой. Кому-то ещё меня поручили здесь отслеживать, я его не знаю, вернее, наверное, знаю, но не помню, однако договориться с ним мне удалось. Он явно обрадовался, что на контакт я с ним пошла.
– Не боишься, что этим как-то игру свою себе поломала?
– А и пусть, – равнодушно хмыкнула я. – Я такую гниду отсюда убрала, что это того стоило.
– Свято место пусто не бывает.
– Надеюсь, Кузьмич сумеет эту нишу занять и не скатится во что-то подобное. Честный он и принципиальный очень.
– Такие долго не живут. Здесь. Им другое место быстро находят.
В ответ, я качнула головой:
– Пока он нужен, и его хранят. Так что вряд ли, поскольку потенциал не максимальный ещё у него. Да и я постараюсь, пока сама жива, конечно, его тут подольше подержать, вдруг хоть немножко сделаем этот мир посветлее?
– Тебе он нравится?
– Ты на секс намекаешь? Нет, он не мой любовник. Но как человек, очень мне нравится.
– А зря. Вы были бы очень гармоничной парой.
– Ты ведь мужа моего видел. Какие любовники? Особенно после того, как ты его на ноги поставил.
– Ты его не любишь.
– Вот с чего такие предположения?
– Вижу. Ты к нему, скорее как к сыну относишься, но не как к своему мужчине. Вот он любит тебя, можно сказать, боготворит, при этом боится, даже прикоснуться боится. Ты вообще-то спишь с ним?
– Василий Никифорович, извини, но ты лезешь не в своё дело.
– Ты знаешь, что у тебя все нижние чакры закрыты?
– Знаю. Отстань.
– А ты знаешь, что максимальный потенциал не наберёшь без их открытия?
– Я не могу. Пока не могу. И не спрашивай почему!
– Да уж. Ладно. Подождём. Время хороший лекарь. Поймёшь, что готова проработать эту проблему, свяжись, попробую помочь.
– Спасибо. Может быть, когда-нибудь, попозже…
– В компанию возьмёте? – услышали мы издали и с удивлением увидели приближающегося к нам переодетого в штатское генерала.
– Если сходишь и купишь нам мороженое, то почему бы и не взять, – дождавшись, чтобы он подошёл поближе,
– Не вопрос, сейчас схожу. Какое мороженое предпочитаете, как и предыдущее, – он указал на фантики, торчащие из урны, – или что-то другое?
– На улице я предпочитаю вафельные стаканчики, – ответила я, – с ними меньше вероятность, что оно потечёт.
– Вот, женская логика, – улыбнулся старик, – а мне обычный брикет, Андрюш, купи.
Через пару минут мы все вместе сидели на лавочке и ели мороженое.
– А я из окна вас увидел. Смотрю, мороженое едите и прям позавидовал. А потом думаю, чего завидовать? Надо пойти и в компанию напроситься. Дружбу-то мою приняли, – проговорил генерал, смачно кусая мороженое.
– Правильно сделали, – одобрила я его поступок.
– Алин, а давай на ты? – предложил он.
– Ко мне на ты можно. А вот я попробую. Не обещаю, что получится сразу. У меня от настроения зависит. Если доверительное, могу «ты» сказать, а вот, когда дистанцию подключить хочется, тогда только «Вы».
– Понял. Буду стараться не доводить до включения дистанции. Вопрос задать могу?
– Если про то, как я это делаю, то бесполезно. Это не я делаю. Я вообще дома под охраной весь день просидела.
– А кто?
– Вселенная. Я ей жалуюсь, она находит способ. Всё.
– И так можно любого?
– Нет, конечно. У меня должна быть претензия. Моя личная претензия. Обидеть меня должны. Понятно?
– То есть если кого-то на тебя натравить, и он тебя обидит, то ты на него пожалуешься, и его ликвидируют. Так?
– Нет, не так. Мне сложно это объяснить. Василий Никифорович вот правильно сказал, я как индикатор. Я стараюсь суть человека увидеть и заставить её проявить. А вот дальше уже как карта ляжет.
– По сводкам я понял, что ты была на праздновании дня рождения на той яхте. Тебя там чем-то обидели?
– Вы ищете способ из меня оружие сделать? Это не так просто. Я ненавижу, когда кто-то пытается мною руководить. Под раздачу может сам организатор угодить. В данном случае здесь так легла карта. И вообще, генерал, давайте не будем углубляться. Вы хотели знать принцип. Я рассказала, причём только по одной причине. Вам благоволит Василий Никифорович, и считает Вас очень порядочным и достойным человеком.
– Понял. Извини. А вот и Кузьмич твой подъехал, – проговорил генерал, указывая на паркующуюся неподалеку машину босса.
– Вы ему позвонили? Зачем? – удивилась я.
– А затем, что с той папочкой, что у тебя на коленях лежит, абсолютнейший нонсенс так гулять. Вот отдашь ему и гуляй дальше на здоровье.
– А вдруг я не планировала ему её отдавать?
– Алин, вот так его подставить я не могу даже ценой жизни. Это хуже, чем предательство. Так что уж извини, но отдать её ему тебе придётся.