Тетрадь в косую линейку
Шрифт:
Пока он это делал, я увидела то, что видела всегда в таких случаях, и что раньше пугало меня до умопомрачения.
Я увидела эти глаза, только теперь я их не боялась и была готова принять помощь. В ответ на безмолвный вопрос я также безмолвно ответила: не сейчас, завтра в полдень. Глаза согласно моргнули и исчезли, а вот насиловать меня продолжили.
Наконец имениннику это надоело. И он, оставив меня всю зареванную лежать на полу, достаточно жёстко сказал:
– Рекомендую привести себя в порядок и ничего никому не говорить, иначе выкинут тебя, как использованную тряпку. Поняла? – проговорив это, он пнул меня ногой.
– Поняла, – всхлипнула я. – А уехать
– Скажешь, что что-то съела, видимо для тебя не подходящее, и можешь с ним уехать, – видя, что я не делаю попыток перечить, он изменил тон на чуть более доброжелательный. – Лишь запомни: пожалуешься, хуже сделаешь в первую очередь себе.
– Не буду жаловаться, обещаю, лишь отпустите, пожалуйста, – я тихо всхлипнула вновь.
– А ты не так глупа, как казалось на первый взгляд, – он присел рядом со мной на корточки и, вновь запустив руку в мою порядком уже растрепавшуюся прическу, сжал волосы: – Где твоё место быстро уяснила. Ладно, сейчас принесу расчёску и косметику, сможешь прежний лоск навести.
Когда он вернулся, я уже мылась под душем сбоку от парилки. Он поставил на столик неподалёку великолепный набор запечатанной косметики, расчёску и средство для укладки волос.
– Если что-то понравится, можешь забрать себе.
– Чтобы он спросил, почему мне потребовалось воспользоваться чужой косметикой, которую я ещё и забрала? Нет уж, извините, – помотала я головой, выходя из душа и стараясь даже не смотреть на него.
– Совсем не глупа, – хмыкнул он, – будь ты чуть пораскрепощённее, предложил бы ещё в гости приехать.
Я демонстративно испуганно сжалась и срывающимся голосом спросила:
– Можно, я откажусь?
– Понял. Не вопрос. Приводи себя в порядок и можешь быть свободна, – ответил он и ушёл.
Я причесалась, накрасилась, оделась и пошла разыскивать босса. Нашла его достаточно быстро, явно озабоченно меня ищущего.
– Ты где была?
– Не поверишь! – игриво ответила я и, заметив боковым зрением именинника, демонстративно указала в его сторону, – мне показали столь чудесное место, что я бессовестно бросила тебя, не сумев противостоять искушению в абсолютном одиночестве попариться в сауне и поплавать в бассейне с космической подсветкой. Я знаю, ты такое не любишь, поэтому звать тебя не стала. Правда в результате я немного перегрелась в парилке и что-то мне плоховато. Можешь увезти меня или обидишься?
Именинник тем временем подошёл к нам.
– Какие-то проблемы?
– Моя спутница несказанно благодарна, за возможность насладиться здешней сауной, но она, видимо, немного увлеклась, и ей не совсем хорошо. Можем уехать?
– Конечно, не вопрос. Жаль, что так получилось. Но это естественно, сауна дело коварное. Я, кстати, предупреждал, чтобы она не увлекалась, но проконтролировать не смог, гостей надолго оставлять не хотел, понадеялся на её разумность. Что ж, бывает, дело житейское. Благодарю, что пришли. Был рад более плотному знакомству. Через два дня позвони секретарю часиков в двенадцать, он свяжет со мной, следующую поставку обсудим.
Он взмахом подозвал охрану, и нас проводили на берег и довели до ожидающего нас джипа с уже нашей охраной.
Всю дорогу мы молчали. Когда уже подъезжали к моему дому, босс спросил:
– Ничего сказать не хочешь?
– В паркинге попроси водителя погулять, поговорим.
– Он в наушниках с музыкой ездит, если я с кем-то. Ты что, не заметила?
– Всё равно попроси.
– Понял.
Когда мы припарковались и водитель вышел, я негромко проговорила:
– Значит так. Слушай меня внимательно и никаких вопросов не задавай! Отвечать
– Ты шутишь?
– Нет! Не шучу! Поверь мне. Просто поверь! Если ты прогоришь на этом, я обещаю, что стану твоей любовницей на любых твоих условиях. Рискни! Только больше никому не говори об этом.
– Что ты сделала? Что? Чем-то отравила его?
– Успокойся. И не придумывай ерунды! Я не сделала ничего! Всё! Я просто знаю. А сейчас мне надо домой. Я очень устала. Очень. Ах да, чуть не забыла, когда меня лечил тот старик с палкой, он раз десять проговорил мне свой номер, прося запомнить, лишь просил по ерунде не беспокоить. Тебе, я думаю, его тоже лучше знать.
– Давай, – он достал телефон.
Я правильно переключила его на другое, даже саму себя похвалить захотелось.
– Нет, так запомни, – проговорила я и начала диктовать цифры.
– И как это запомнить? Он явно не любитель простых номеров.
Пришлось объяснять про мнемонические правила, что если запомнить, что например, стул это четыре, а гусь – два, а семь, предположим, топор, то он в жизнь не забудет что четыреста двадцать семь, это как взобравшегося на стул гуся разрубают после этого топором. А а сидящий на топоре гусь, жонглирующий стулом на голове, это семьсот двадцать четыре. И что пять может быть стоящим на голове гусем, ноль бубликом, единица палкой или Дед морозом с посохом, а тройка скрюченной старушкой с ревматизмом. Образы могут быть любые, которые нравятся.
– Понял. Диктуй, – скомандовал он, и я стала медленно диктовать цифры.
– Смешная картинка получилась. Запоминается легко, – резюмировал он.
– Вот и прекрасно. На сегодня на этом всё. Хотя нет, дай выходной на завтра, пожалуйста. Хочу отоспаться.
– Если никуда из дома пообещаешь не выходить, дам.
– Клятвенно обещаю, не выйду. Можешь даже охране приказать не выпускать, я согласна на домашний арест.
– Договорились, – кивнул он и, открыв дверку, подозвал охранников, приказывая проводить меня до квартиры.
***
Весь следующий день я провалялась в кровати, а потом, ближе к вечеру приехал явно возбужденный Вадик, и скороговоркой попросил Димку, что бы тот попросил меня вот прям сей же момент проехать с ним в офис, мол шеф вызывает меня срочно. Очень надо, дело не терпит отлагательств.
Димка, постучав, заглянул в дверь моей спальни:
– Алиночка, дорогая, там Вадим приехал, говорит очень срочно ты на работе нужна. Может согласишься съездить?
После того нашего конфликта Димка старался мне про мою работу ничего не говорить. Кстати, он в тот же вечер пообещал мне, что обязательно найдёт ту работу, которую я одобрю. Вот все силы приложит, на любые курсы пойдёт и дополнительные экзамены сдаст и постарается стать хорошим адвокатом. А до этого на себя денег вовсе тратить не будет и готов питаться хоть дешёвыми брикетами с лапшой быстрого приготовления, которые бич-пакетами в народе называют. Я ему, конечно же, сказала, что он совсем свихнулся, и если начнёт так экономить, я уйду из дома. Я готова оплатить любые курсы, экзамены и питание в ресторанах, лишь бы он занялся тем делом, за которое будет уважать сам себя, и я с ним тоже за компанию очень сильно уважать его буду. Он ответил, что постарается, и тему мы закрыли, при этом о моей работе Димка перестал даже упоминать.