Тетрадь в косую линейку
Шрифт:
– Ладно, пошли, буду отпаивать новой порцией коньяка. И похмелье снимет и стресс. Хотел предложить в кофе чуть капнуть, но вижу парой капель здесь не обойтись. Пошли.
Он отвёл меня в гостевой дом, где уже был накрыт шикарный стол.
Мы сидели за столом, и я вновь пила коньяк. Ну и босс, конечно, тоже, чтобы компанию поддержать.
В мозгу лениво шевельнулась мысль, что если дело так и дальше пойдёт, то я рискую стать алкоголичкой. Третий день подряд пить это что-то.
– Ну как, отпустило немного? – поинтересовался босс после очередной рюмки.
– Вроде.
– Рассказать можешь, как первый раз на тебя собака напала? Может, поговорим, и страх немного
– Мне достаточно увидеть собаку. И не имеет значения добрая она или злая, я боюсь и всё.
– Ты в парках на прогулках собак не встречаешь?
– Если честно, должно совпасть несколько факторов. Собака должна быть большая, она должна быть одна, без поводка, без ошейника и без намордника, и бежать мне навстречу. И в этой ситуации меня охватывает паника, и я больше не соображаю, что делаю. К собаке на поводке и с хозяином я более менее равнодушна, но сама не подойду. Хотя могу, конечно, пересилив себя, но удовольствия никакого. Маленькие собаки мне просто не нравятся. Но в общем-то я с любыми собаками стараюсь близко не пересекаться.
– На тебя в детстве набросилась большая одинокая собака?
– Босс, я не хочу вспоминать. Я сейчас начну и снова орать буду. Оно тебе надо?
– Ещё один раз поорёшь и больше не будешь. Оно того стоит. Рассказывай давай.
– А ладно, сам напросился, – алкоголь снял барьеры, и я решила излить душу. – В деревне это было. Мне было меньше шести. Родители летом выезжали со мной в деревню. Я одна любила уходить на речку и долго бродить по берегу. Места спокойные, чужих не было, все отпускали так детей гулять. Однажды ушла далеко, а тут туча набежала грозовая, и дождь начал накрапывать, ну и я рванула в близлежащий лесок под дерево. Стою, а дождь сильнее вроде не идёт, и я решила уже не речкой, а опушкой к деревне пройти. Вот тут на меня и выскочила та самая собака и сбила с ног, опрокинула и вроде как сожрать уже хотела. Но не сожрала, – резко прервала я рассказ и решительно выдохнула: – Всё.
– Что с собакой-то случилось?
– Убежала.
– Алин, ты врёшь.
– Да, вру. И что? Не хочу рассказывать, что было дальше.
– Она сгорела?
Вот до чего умный мужик мой босс. Я скривилась.
– Да, в неё влетела шаровая молния, когда она была меж моих рук, я пыталась защититься, и выставила вперёд руки, и она превратилась в обугленный труп, босс. Причём не сразу… Но я вообще не пострадала. Пострадала лишь моя психика. Очень сильно. Я пришла и пару дней молчала. Родители ничего добиться не смогли кроме слов: «молния, очень близко, страшно». После этого я стала бояться темноты, отказывалась спать без света, мне без конца мерещилась та горящая собака. Ну и собак я бояться стала. Хотя, скорее всего это волк был. Ни у кого из деревенских такой собаки не было. Но для меня тогда она была собакой, и я начала визжать, как только их видела, любых. Потом потихоньку справилась. Теперь могу держать себя в руках, сегодняшний случай не в счёт, тут просто совпало всё… но по доброй воле в дом с собакой не приду. Я её сразу зажаренной вижу. Понимаешь?
– Значит, ты испугалась зажарить Джесси? Так?
– Её зажаренной я не видела. Я видела ту, бегущую тогда на меня собаку. Понимаешь, ту… и хотела её остановить.
– Тебе это удалось. Она остановилась и не подошла к тебе. Теперь пошли, погладишь её.
– Нет! Даже под дулом пистолета не пойду.
– Пойдёшь, пойдёшь. Надо преодолевать свои страхи. Сейчас ты знаешь, что сумела её остановить. Теперь надо с ней подружиться.
– Я пьяная. Собаки пьяных не любят.
– Джесси по барабану пьяный
– То есть если бы они сейчас не признались, что выпустили Джесси, четыре часа заставил бы стоять?
– Возможно с большими перерывами, или в течении нескольких дней по часу утром и вечером, а в дополнение вообще бы всех развлекаловок лишил. Они знают, я могу. Поэтому предпочитают сразу правду говорить. И не спорить.
– Ты выдрессировал даже детей.
– Как умею, так и воспитываю. По другому не умею. Хотя лукавлю. Дочь воспитывал вначале, конечно же, не так, но результат меня не слишком порадовал. Теперь отношение поменял. И правила сейчас примерно те же, что и с мальчиками. Моё слово – закон, обсуждению не подлежит, и я не повторяю. А если не нравится, никого не держу. Ладно, что о том. Пошли к Джесси.
– А если не пойду?
– На руках отнесу и с ней в вольере запру, а сам уйду. Хочешь?
– Ты тиран и диктатор! – нервно выпалила я.
– Я босс. Это круче, – усмехнулся в ответ он. – Пошли.
– Ты про Дубровского в школе читал? – я решила сменить тактику и надавить на сочувствие. – Помнишь, как там Троекуров в комнате с медведем дворню запирал? Так вот сейчас я себя ощущаю такой дворней.
– Я же рядом стоять буду, если сама пойдёшь. Пошли, не упрямься. Обещаю, дверь открою и войдём лишь с твоего согласия, – привёл он самый убедительный довод, и я сдалась.
– Ладно, уговорил, – пошатываясь, я встала.
Он приобнял меня и повёл в вольер к собаке.
Вольер оказался огромным. Это вдоль него я шла. Огороженный сеткой большой участок, обсаженный кустами, в торце была прочная металлическая решетчатая дверь. Собака сидела напротив неё и смотрела на нас грустными глазами.
Ещё даже не отрыв щеколду двери, босс скомандовал собаке:
– Джесси, умри.
Собака тут же повалилась на спину и, задрав все четыре лапы кверху, прикрыла глаза.
– Очень страшно? Можно дверь открыть? – придерживая меня за талию спросил босс.
– Пока совсем не страшно. Открывай, – разрешила я.
– Прекрасно. Открываю, – он отодвинул щеколду и открыл дверь.
Собака приоткрыла один глаз и радостно забила по земле хвостом.
– Умри, Джесси, умри, – цыкнул на неё бос, и она вновь замерла в недвижимости.
Мы вошли внутрь. Дверь босс закрывать не стал, и она осталась открытой. Внутри вольер впечатлил меня ещё больше чем снаружи. С большим тёплым домиком, в котором при желании могли поместиться мы вдвоём с боссом. Ещё был навес и даже личный бассейн, не очень большой конечно, метра два на четыре, но бассейн же. Везде валялись игрушки, большие погрызенные палки, кости, мячики, сбоку была подвешена резиновая камера.
Пока я разглядывала собачьи владения, босс наклонился и начал чесать собаке живот. Та радостно забила хвостом.
– Умри, Джесси! – вновь повторил он приказ, и собака замерла, немного поскуливая от радостного возбуждения.
– Это мальчишки её этой команде научили. Им прикольным казалось, что она падает и так валится на спину. Я думал, на редкость бестолковая команда, а смотри-ка, как пригодилась. Давай, погладь её. Или опять зажаренную тушку видишь?
– Нет, не вижу, – помотала я головой, присаживаясь рядом с ним на корточки и осторожно касаясь шерсти собаки.