Тетралогия Будущего
Шрифт:
— Куда мы приехали?
— На военный космодром. Мне нужно встретиться с одним человеком, и сегодня самое подходящее время.
Они подошли к воротам. Крауза остановился и осмотрелся: вокруг никого не было.
— Торби...
— Да, отец?
— Ты не забыл то послание, которое мне передал Баслим?
— Сэр?
— Ты можешь его повторить еще раз?
— Ну, не знаю, отец. Это было так давно.
— Все же попробуй. Итак: «Капитану Фьялару Краузе, шкиперу звездолета “Сизу”, от Калеки Баслима. Приветствую тебя,
— «...Приветствую тебя, мой старый друг», — подхватил Торби, — «Приветствую тебя и твою Семью, клан, и...» Смотри-ка, я все помню!
— Разумеется, — мягко сказал Крауза, — ведь сегодня День Памяти. Давай дальше.
Торби продолжал. Он услышал голос отца, звучащий из его уст, и по щекам юноши потекли слезы.
— «...Свидетельствую мое уважение твоей достопочтенной матери. Я говорю устами своего приемного сына. Он не понимает финского...» — но я же все понимаю!
— Продолжай.
Когда Торби дошел до слов «...я уже умру...», голос его сорвался. Крауза яростно потер нос и велел говорить дальше. Торби сумел добраться до конца текста, хотя голос предательски дрожал. Крауза дал ему выплакаться, потом строго приказал вытереть лицо и взять себя в руки.
— Сынок, ты понял, о чем шла речь в середине текста?
— Да... да, я понял все.
— Тогда ты понимаешь, что я обязан сделать.
— Я должен... покинуть «Сизу»?
— А что говорил Баслим? «При первой возможности...» Так вот она, эта первая возможность, и мне пришлось очень постараться, чтобы ее получить. И, скорее всего, последняя. Баслим не подарил, а лишь одолжил мне тебя, сынок. И вот я должен отдать долг. Ты понимаешь это?
— Да... полагаю, да.
— Тогда приступим к делу, — Крауза полез во внутренний карман куртки, достал пачку банкнот и сунул их Торби. — Клади в карман. Я должен бы дать гораздо больше, но это все, что мне удалось прихватить, чтобы не подозревала мать. Надеюсь, что смогу переслать тебе еще, пока ты не отправишься в полет.
Торби взял пачку, даже не посмотрев на деньги, хотя такой суммы ему еще не доводилось держать в руках.
— Отец... ты хочешь сказать, что я уже ушел с «Сизу»?
Крауза отвернулся и некоторое время молчал.
— Знаешь, сынок... так будет лучше. Прощание не доставляет удовольствия, только память приятна. К тому же, иначе ничего не получится.
Торби сглотнул.
— Да, сэр.
— Пойдем.
Они быстро зашагали к пропускному пункту и уже почти вошли внутрь, когда Торби остановился и сказал:
— Отец... но я не хочу уходить!
Крауза посмотрел на него без всякого выражения.
— Ты не обязан.
— Но ты, кажется, говорил, что обязан?
— Нет. Баслим потребовал, чтобы я вывез тебя с Саргона и передал послание, которое он предназначал для меня. На этом мои обязанности кончаются, и долг выплачен. Не я приказываю тебе покинуть Семью... Это идея Баслима, он сделал так
Крауза ждал, а Торби молчал, собираясь с мыслями. Чего хотел от него отец? Что он велел ему сделать? «Я могу положиться на тебя?» Да, но чего ты хочешь, пап? «Не надо никаких пожертвований... только передай послание и сделай все, что потребует тот человек». Да, пап, но он ничего от меня не требует!
— У нас мало времени,— обеспокоенно произнес Крауза. — Мне пора возвращаться. Имей в виду, сынок, твое нынешнее решение будет окончательным. Если ты откажешься покинуть «Сизу» сегодня, другого шанса у тебя не будет. Я в этом уверен.
«Самая последняя вещь, о которой я тебя прошу... могу ли я положиться на тебя?» — услышал мальчик торопливый голос папы, звучавший в его голове.
Торби вздохнул.
— Мне кажется, я должен сделать так, как ты говоришь, отец.
— Я тоже так думаю. А теперь поспешим.
Стража у ворот не спешила их пропустить, особенно после того, как Крауза, хоть и подтвердив свою личность и личность сына по корабельным документам, отказался сообщить, какое у него дело к командиру гвардейского крейсера «Гидра», заявив лишь, что оно «неотложное и официальное».
Наконец в сопровождении подтянутого вооруженного фраки они подошли к подъемнику корабля и были переданы другому стражнику. Их проводили по коридору к двери с табличкой «Секретарь корабля — входить без стука». Торби понял, что «Сизу» был не столь велик, как он думал до сих пор. Ни разу в жизни юноше не доводилось видеть столько полированной стали. Он успел лишь мельком пожалеть о своем решении.
Секретарем корабля оказался вежливый подтянутый молодой человек со знаками отличия лейтенанта. Он был столь же тверд, как и стража у ворот.
— Простите, капитан, но вам придется изложить свою просьбу мне... если вы хотите встретиться с командиром.
Крауза промолчал и лишь поплотнее уселся в кресло.
Симпатичный молодой человек покраснел и забарабанил пальцами по крышке стола. Потом он поднялся на ноги.
— Прошу прощения...
Вскоре он вернулся и сказал невыразительным голосом:
— Командир дает вам пять минут.
Он провел Торби и Краузу в еще более просторный кабинет и оставил их там. За столом, заваленным бумагами, сидел человек постарше. Он был без кителя, и знаков различия не было видно. Он привстал, протянул руку и осведомился:
— Капитан Крауза? Из Вольных Торговцев... корабль «Сизу», не так ли? Я полковник Брисби, командир корабля.
— Рад посетить ваше судно, капитан.
— Рад встретиться с вами. О чем вы хотите поговорить? — Он взглянул на Торби. — Это ваш младший офицер?