Тевтонский крест
Шрифт:
Резать – не резал, скорее сковырнул веревки кинжалом с тремя наточенными у острия гранями. Р-раз – и вот он уже снова стоит, готовый к бою. В правой руке мизерикордия, на левой повисла чужая жена. Надо же, какой кавалер! И позицию не оставил, и девушке подняться помог. Бурцев скрипнул зубами. Будь у него хотя бы такой ножик, он бы тоже не сплоховал. Распороть путы – это ведь секундное дело. Любой дурак так сможет!
Кажется, пруссы окончательно смирились с тем, что им здесь ничего не светит. Отступили за камни – к краю поляны. Но и уходить не спешили – скучковались, загалдели… Похоже, вайделоты готовились
– Благодарю вас, пан рыцарь! – Аделаида кокетливо стрельнула глазками. – За помощь попавшим в беду и за сострадание, проявленное к несчастной даме.
Укоризненный взгляд в сторону мужа, очаровательная улыбка в адрес незнакомца…
Немец галантно склонил голову перед «несчастной дамой». Подчеркнуто строго кивнул Бурцеву.
– Ну, да, конечно, спасибо-спасибо, – пробурчал тот.
Слова признательности прозвучали не очень-то дружелюбно, но поблагодарить за своевременное вспоможение все-таки стоило.
– Могу ли я узнать ваше имя? – не унималась княжна.
– Фридрих фон Берберг, – представился незнакомец, продемонстрировав великолепное знание польского и легкий немецкий акцент. – Я из Вестфалии. Рыцарь-пилигрим.
Ну, наконец-то! До Аделаиды дошло, с кем она имеет дело. Полячка помрачнела. Немцев княжна – в прошлом жертва тевтонских интриг – жаловала не больше, чем прусских язычников-жрецов.
– А позволено ли мне будет узнать, как в эти дикие края попала столь прекрасная дама с благородными манерами истинной шляхтенки?
Изысканная речь, приторная улыбка и обожающий взгляд немца бесили Бурцева. А вот Аделаида поддалась, растаяла, даже одарила льстеца ответной улыбкой. Видимо, краковской княжне все же страсть как захотелось произвести впечатление на благородного собеседника.
– Я, – полячка привычно приосанилась, вскинула подбородок. – Я Агделайда Кра…
– Она из Малой Польши и здесь оказалась случайно, – торопливо и не очень вежливо перебил супругу Бурцев.
Ни к чему, совсем ни к чему Аделаиде раскрывать свое истинное происхождение и княжеский титул перед незнакомым германцем. Лучше уж им сменить тему разговора.
– А что вы делаете в Пруссии, господин фон Берберг?
Княжна, которой так и не дали договорить, насупилась. Немец удивленно поднял брови, потом грозно свел их над переносицей.
– Много лет назад я покинул свой замок, дав обет защищать обиженных, оказывать посильную помощь страждущим и карать врагов истинной веры. Будучи в Святой земле, я услышал, что на христианский мир с востока надвигаются бесчисленные орды язычников. Говорили, будто богопротивные идолопоклонники, именуемые татарами, уже захватили польские княжества, в бою под Легницей одолели войско Генриха Силезского и лучших рыцарей великого тевтонского магистра Конрада ландграфа Тюрингского и Гессенского, а также наголову разбили венгерского короля Беллу Четвертого. Разумеется, я без промедления развернул коня, чтобы поскорее скрестить меч с язычниками, но опоздал. Господь помог христианам: татары ушли восвояси. Ни в Венгрии, ни в Польше я их не встретил. А потому решил примкнуть к германскому братству Святой Марии, которое тоже бьется во славу Божию.
– Вы хотите стать крестоносцем? – насторожилась Аделаида.
Фон Берберг ответил уклончиво:
– Решение о вступлении в братство
Глава 19
Аделаида слушала Фридриха, раззявив рот. Еще бы! Настоящий странствующий рыцарь… благородный герой без страха и упрека, словно сошедший со страниц рыцарского романа, стоял сейчас перед ней во плоти и сверкающем железе. Бурцев тоже был озадачен. Он растерянно взглянул на мертвых вайделотов и на живых – толпившихся за Кругом Смерти. Забавно вообще-то получается. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему придется драться плечом к плечу с гостем тевтонского ордена против общего врага?
– А где же вы так хорошо научились говорить по-польски? – поинтересовался Бурцев.
– Моя мать была полячкой…
Ох, напрасно он задал этот вопрос. Сплоховал Васек… Княжна аж расцвела, услышав ответ вестфальца. Во-первых, благородный германец оказался непричастен к былым бедам малопольской княжны; во-вторых, на данный момент ничего еще не связывало фон Берберга с ненавистными княжне тевтонами и покойным магистром-интриганом Конрадом Тюрингским, и в-третьих – и самых главных, – немцем он являлся лишь наполовину. Фон Берберг мог, конечно, и приврать, но разве объяснишь сейчас это девчонке с горящими глазами?
– Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? – обратился фон Берберг к Бурцеву. – И могу теперь просить представиться вас?
– Вацлав. Пан Вацлав. Рыцарь из Добжиньских краев.
– Рыцарь без меча, щита, коня, без оруженосца и даже без герба на котте?
На арийском лице появилась скептическая ухмылка.
– Я опоясан не очень давно и как-то не удосужился подобрать подходящий герб, – с вызовом ответил Бурцев. – Мой конь и мое оружие находятся сейчас в другом месте. Мои люди – тоже. Кстати, что касается оруженосца, я не вижу его и при вас, господин фон Верберг.
Немец поджал губы:
– Мой оруженосец отстал. У нас слишком тяжелая поклажа. Много трофеев, понимаете ли…
Самодовольный взгляд в сторону Аделаиды: вот какие мы крутые! Безмолвный, но не менее красноречивый ответ восхищенных глаз: «Ах!» Игра в гляделки затягивалась и начинала нервировать. Фридрих фон Берберг так и пожирал глазами княжну. Та тихонько рдела. Голубки, блин…
Да, Бурцеву происходящее, определенно, нравилось все меньше и меньше. Тут, блин, прусские жрецы обсуждают планы жертвоприношения чужеверцев, а его законная супруга снова вздумала флиртовать.