Тезей и Ариадна. Нить любви
Шрифт:
– Ты не видел их там?
Тезей сокрушенно качал головой:
– Перибея, дворец настолько огромен, что там можно за всю жизнь не встретиться, даже если знаешь, кого и где искать.
– Неужели правда?
Он рассказывал о переходах и целых площадях посреди дворца, о многочисленных террасах, коридорах, сотнях комнат и многих этажах, о ванных и лестницах, а еще о страшном реве Минотавра по ночам.
Девушка испуганно хватала его за руку:
– Тезей, ты не выходи из комнаты, когда темно! Вдруг этот Минотавр разгуливает по дворцу и пожирает
Тезей думал, что Перибея права, во дворце и впрямь легко заблудиться, словно в Лабиринте. Но Дедал говорил, что настоящий Лабиринт где-то в подземелье, видно, оттуда и доносился дикий рев Минотавра, от которого дрожали стены самого дворца.
Однажды утром Тезей рассказал Перибее, что сегодня от рева быка снова дрожала вода в сосуде. Девушка с сомнением покосилась на парня:
– Мы рева не слышали, слишком далеко от дворца, но и у нас все дрожало. Мне кажется, что здесь часто трясется земля, помнишь, как тряслась на Тире, когда мы были там?
Тезей о Тире говорить не желал, а потому отвлекал Перибею расспросами:
– Лучше расскажи, кто еще чем занимается.
Она говорила, называя и некоторые совершенно незнакомые Тезею имена.
– Антий? Кто это?
– Это кузнец. Он из предыдущей дани. Знаешь, такой огромный и сильный…
– А Фенип?
– Фенип толстый и неповоротливый, но у него голос как у настоящего певца. И музыкант прекрасный…
Перибея умела у каждого находить что-то особенное, каждого похвалить. Тезей смеялся:
– А чем я хорош?
– Ты? Тем, что ты Тезей!
Глаза Перибеи светились восторгом. Она вообще расцветала, когда сын Эгея оказывался рядом. Тезея тоже тянуло к этой девушке. Перибея стройная, как кипарис, гибкая, иначе ее не взяли бы в акробатки, у нее большие темные глаза, чувственный рот, который способен не только капризно надувать губки, но и произносить едкие слова. Из-за слишком острого язычка Перибею откровенно побаивались многие, а тот, кто хоть раз рисковал затеять с ней словесную дуэль, второй попытки не допускал.
Был только один человек, которого не высмеивала Перибея, – Тезей. Никто не сомневался, что девушка влюблена, но она вела себя вовсе не как влюбленная кошка, а как настоящий товарищ, чем была Тезею еще дороже.
Тезей приметил Перибею еще по пути на Крит, но тогда старался ни о чем таком не думать, ведь их ждала смерть, теперь начало казаться, что все возможно, ведь он обязательно убьет Минотавра, осчастливит критян, которые трясутся от одного только рева чудовища, освободит греков и тогда. Тогда можно будет отвезти Перибею к Эгею и… об остальном Тезей пока старался пока не думать, тем более, Перибея сама ежедневно рисковала если не жизнью, то целостностью своих костей.
– Зачем тебе эти прыжки? Скажи, что не можешь, что это не для тебя.
– Тезей, я. хочу сделать это. Хочу перепрыгнуть через настоящего быка и в движении. Ты не представляешь, каково почувствовать под руками опору в виде рогов
И добавляла взволнованным шепотом:
– Знаешь, говорят, что Бык и впрямь огромен и страшен. Словно он даже не из царства Аида, а из самого Тартара.
– Значит, туда его и загоним, – успокаивал девушку Тезей.
Наверное, будь у них возможность, давно стали бы любовниками, но таковой не имелось. К Тезею могли привести самых красивых рабынь Кносса, но только не ту, которую ему хотелось бы. Он и не просил, чувствуя, что все впереди. Иногда бывает, что ожидание чуда приятней самого чуда.
А еще Тезею казалось, что он должен заслужить эту любовь и близость – победить Минотавра.
От рабынь Акама Тезей отказался, не желая растрачивать себя просто так. Но и от присланных красивых мальчиков тоже… Акам только усмехнулся. Он не поверил в то, что между Тезеем и Калликратом нет любовной связи. Если бы было так, разве стал бы молодой мужчина отказываться от ночных удовольствий в отсутствие какого-то переводчика?
Калликрата действительно не было в Кноссе, он уехал устраивать на юге свою семью, и Тезей был предоставлен сам себе. Он уже запомнил путь к своей комнате, его самого запомнили охранники, да и некоторые слова стали понятны.
Все дневное время отнимали тренировки на арене, занятия с мечом или беседы с Дедалом, тоскливо бывало только по вечерам. Оставаться с товарищами по танцам с быком Тезей не мог, им не полагалось засиживаться допоздна, приходилось коротать вечера в одиночестве. Несколько раз Акам присылал красивых девушек, Тезей принимал их, даже хорошо развлекался, но душа к этому не лежала. По утрам почему-то становилось стыдно смотреть в глаза Перибее, словно совершил что-то постыдное.
Даже в отсутствии царя Кносский дворец жил веселой жизнью – проводились бесконечные пиры, от которых Тезей отказывался, боясь не понять что-то сказанное или выпить слишком много вина, крепости и силы воздействия которого он пока не знал.
Но никакая музыка, никакой шум пиров не могли заглушить страшный рев, доносившийся откуда-то из-под дворца. Когда по вечерам или в ночи раздавались эти звуки, кровь стыла в венах и сердце сжималось. Бык… Минотавр… Критяне боялись одного только рева, а он должен с этим чудовищем сразиться!
Верховная жрица могла говорить что угодно по поводу самоуверенности, Тезей был убежден, что победит Минотавра и избавит от проклятого чудовища не только греков, но и сам Крит. Критяне тоже боятся своего Быка, это заметно, стоит завести о чудовище разговор, сразу замыкаются и находят поводы его не продолжать. Даже Дедал такой же. И его сын Икар тоже. Чего боятся? Бога, которого нельзя задобрить подношениями, нужно просто уничтожить. Перестали бы кормить его человечиной, небось быстро сдох сам!