Тезей и Ариадна. Нить любви
Шрифт:
Мед смотрел на мать, пытаясь понять, что же питает ее ненависть. Неужели всего лишь потеря Афинского царства? Но у него уже есть куда большее…
Кто их поймет, этих женщин, особенно таких, которые умеют видеть что-то в прозрачном шаре и колдовать на расстоянии во многие сотни стадий.
В шаре появилось перепуганное женское лицо.
– Гекала, что тебя так испугало? – медовым голосом произнесла Медея.
– Это ты такое натворила? Прекрати трясти Крит, у нас весь дворец развалился.
– Я? Ты слишком хорошо обо мне думаешь.
– Медея! – закричала Гекала, но больше уже ничего не смогла, потому что сверху на нее повалились камни потолка. Медея притворно вздохнула:
– Во что бывает, если не удрать вовремя, я ее еще вчера предупреждала, но Гекале хотелось сначала увезти золото. Погибнуть из-за золота, имея такую власть в руках! Эти минойцы не умней ахейцев.
Мед поспешил покинуть комнату матери, ему было жутко от понимания, что эти женщины так легко губят человеческие жизни только в угоду своей корысти и из чувства мести. Что там Медея говорила об освобождении кого-то из-под земли?
Нет, лучше не думать. Сын передернул плечами и отправился на охоту. Дела далеких ахейцев, не пожелавших признать его своим царем, Меда не волновали.
Волны захлестывали корабль, все девушки вычерпывали воду, только мелькали их руки с черпаками, но с трудом справлялись с ее количеством на дне. Тезей невольно порадовался, что у них крепчайший царский корабль, любой другой давно превратился бы в щепки либо был захлестнут волнами.
– Посейдон, отец, помоги!
Но богу не до людей, там, внизу, происходило что-то страшное. Море вздымалось такими огромными волнами, что царский корабль бросало, словно ореховую скорлупку, грести бесполезно, и Тезей приказал поднять весла и немного отдохнуть, неизвестно, что впереди.
Беглецы без сил повалились прямо в воду, покрывавшую дно. Перибея возмутилась:
– Ну-ка, берите что-то в руки и вычерпывайте воду, если уж не гребете!
Девушка права, корабль вполне мог пойти ко дну просто из-за попавшей в него воды. За работу взялись все, лишь Тезей оставался на месте кормчего да Идас метался от носа к корме и обратно, рискуя попросту свернуть шею на мокрых досках.
Их развернуло и тащило кормой вперед, бороться с таким положением оказалось бесполезно, Тезей вытащил насколько возможно одно рулевое весло, чтобы не лишиться его из-за громадных волн, потому что справиться с двумя не хватало сил. Корабль пронесло между Иосом и Сикиносом, теперь впереди были Парос и Наксос, когда раздался такой грохот, что люди невольно побросали свои плошки и закрыли уши руками. Тезей не успел бросить рулевое весло, с помощью которого отчаянно пытался держать корабль носом поперек волн, когда увидел, что Идас в ужасе показывает ему назад, в сторону Тиры.
Саму гору уже не было видно из-за Сикиноса, но виден огромный столб пламени, поднявшийся над ней… Мелькнула мысль, что
Тезей едва успел схватить рулевое весло снова, вернее, попросту схватиться за него, потому что управлять кораблем невозможно. За очередным взрывом немыслимой силы последовала такая волна, что осталось лишь взмолиться:
– Посейдон!!!
Божественный отец Тезея помог, их корабль отнесло к северо-западному берегу Наксоса. Новая волна подняла судно, в очередной раз развернула его…
– Держитесь все! Хватайтесь за что-нибудь крепче!
В немыслимом круговороте воды, неба и грохота их понесло и вдруг выбросило на сушу, но не на скалы – беглецы обнаружили себя на песчаном берегу внутри большой лагуны. Им немыслимо повезло, так ли много песчаных берегов у Киклад?
Выбравшись из лежавшего на боку корабля, повалились на песок без сил и словно впали в небытие.
Тезей не знал, сколько времени прошло, потому что солнца по-прежнему не было, он готов к чему угодно, но все же вздрогнул, когда Идас потеребил за плечо.
– Что?!
– Нет-нет, я просто хотел поговорить. Я не уверен, что наш корабль можно починить.
Тезею произошедшее казалось страшным сном. Не побег, даже не бой с чудовищным Быком или опасности подземного Лабиринта. Все это не шло ни в какое сравнение с Тартаровым пламенем Тиры. И если им отсюда не выбраться, это очень плохо. Но он приложил палец к губам:
– Молчи!
– Ты думаешь, не стоит никому рассказывать?
– Конечно, нет!
Тезей сел, оглядываясь. Обычно бури налетают внезапно, но так же внезапно и стихают. А наутро после них ярко светит солнце. Но на сей раз солнца не было, темное небо сыпало пеплом, только пепел этот странный, он словно состоял из крохотных кусочков. Попробовав растереть один такой пальцами, Тезей удивился:
– Пемза.
– Да, так и бывает, когда взрываются горы. Мой отец видел такое однажды. Говорят, пепла может быть столько, что засыпает целые дома по самую крышу, – откликнулся Идас.
– Все-то ты знаешь, сказал бы еще, где мы…
– На Наксосе, я здесь бывал. Правда, сейчас все не так, но это точно Наксос.
– Здесь кто-нибудь живет?
– Живут, – отозвался подошедший Антий. – Я тоже бывал здесь. Только когда буря и сильно трясет, люди уходят подальше от моря. Там, – он указал в сторону, – гора Зевса. Нам нужно принести жертвы Посейдону и Зевсу, они спасли нас от гибели.
Насчет спасения от гибели Тезей не был уверен, но поддержал кузнеца.
– Но сначала надо проверить всех, кто-то ведь ранен, не смыло ли кого-нибудь волной, не нужна ли помощь.
Они отправились разыскивать товарищей по несчастью. Конечно, без потерь не обошлось, не нашли Гиппофорбана, сына Алипа, смертельно раненной оказалась Менесфо, та, что так прекрасно танцевала с быком. Менесфо умерла, а у них не было ни дров для погребального костра, ни огня, чтобы его зажечь.
– Мы отвезем ее домой! – объявила Перибея.