Тезей и Ариадна. Нить любви

Павлищева Наталья Павловна

– Возможно, со временем ты поймешь это.

– Калликрат, отведи соплеменников к Юше, пусть накормит и устроит на отдых. Мы задержимся в Акротири до завтра.

– Пойдемте, – кивнул Тезею юноша после распоряжения кормчего.

Пленников не только не связали, но и не дали никакой охраны.

– Не боятся, что мы сбежим? – усмехнулся Идас.

– Куда? Здесь некуда бежать. Пойдемте, вас не обидят. Если вдруг кто-то отстанет, запомните имя человека, в дом которого нужно прийти до заката, – Юша. Запомнили? Юша. Назовите имя, и вам покажут дорогу.

Они

шли по улицам, рискуя свернуть себе шеи или разбить лбы при падении, потому что вокруг было столько интересного!.. Высокие дома, таких нет ни в Пирее, ни в Трезене, ни в Афинах, не говоря уж о небольших городках или рыбацких деревушках. Это позже Микены, а потом Афины станут образцом для всей Эллады, во времена Тезея большинство домов в них были одноэтажными и весьма неказистыми. Даже царский дворец меньше всего походил на дворец и выглядел просто большим домом.

А здесь их окружали трех-четырехэтажные дома, мимо спешили по своим делам богато по афинским меркам одетые люди. Ткани афинян были слишком просты по сравнению с теми, что облекали тела тирян. А уж прически женщин и их украшения!.. Массивные золотые серьги-подвески, опускающиеся на самые плечи, но настолько легкие, что мочки маленьких ушек не оттягивались, волосы искусно уложены над головной повязкой, из-под нее на лоб выпущена пара тугих завитков черных, как ночное небо, локонов, сами волосы перевиты нитями из драгоценных камней…

Но главное – гордая посадка головы, то, как каждая тирянка несла себя. Женщины здесь знали себе цену! Не похоже, чтобы они были послушными приложениями к своим мужьям.

Менесфей даже споткнулся, заглядевшись на одну из таких красавиц. Красавицу это ничуть не впечатлило, женщины вообще не смущались, зато смущались афиняне.

Женская одежда не похожа на греческую ничуть. Тирянки носили платья, сильно стянутые в талии, расширенные книзу и распахнутые на груди настолько, что сама грудь оказывалась полностью открытой. Вот на такую пышную грудь с позолоченными сосками и загляделся Менесфей. Афинянки не стеснялись наготы, особенно если были хороши собой, но не настолько же!

Не одному Менесфею потребовались усилия, чтобы отводить глаза от пышногрудых красавиц, девушки-афинянки обиженно поджали губы.

Одна из красавиц уверенно распоряжалась при погрузке двух кораблей. Она указывала, какие тюки нести на какое судно, причем мужчины подчинялись так, словно их это не удивляло. Тезей со спутниками не понимали язык, но было ясно, что молодая женщина – хозяйка судов, рабов и товаров.

– Калликрат, это привычно?

– То, что женщина приказывает мужчинам? Да, здесь и на Крите привычно. Здесь особенно. Девушка послушна своим родителям только до замужества, став хозяйкой дома своего мужа, она приобретает права, которых нет у афинянок, например. Муж не имеет права изменять жене, в противном случае она может потребовать развод, возврат приданого и большую награду за обиду.

– А жена может изменять мужу? – хохотнул Менесфей.

– Жена может, – совершенно спокойно ответил ему переводчик.

– Как то?! Им, значит, можно,

а нам нельзя?!

– Тебе тоже нельзя, ты раб.

Тезей осторожно поинтересовался:

– А ты не раб?

– Я уже нет. Два дня назад я выкупил свою свободу.

– Это возможно?

– Да, вполне. Хорошо трудись, копи золото, разумно трать, и ты сумеешь стать свободным тирянином или критянином.

– Все выкупают?

– Нет, только некоторые.

– Почему?

Но договорить не удалось, Калликрат лишь коротко бросил:

– Немного погодя ты все поймешь сам. Вот дом Юши, здесь вы будете находиться, пока за вами не пришлют раба с корабля Дексия.

– Похоже, у хозяина пир, – кивнул Демомонт на цепочку рабов, которые несли блюда со снедью в дом.

– Да, мы не вовремя, – поддержал его Менесфей. – Но, может, и нам чего-то перепадет. Я бы поел…

Каково же было их изумление, когда оказалось, что снедь носили для них!

– Калликрат, скажи хозяину, что у нас с собой ничего нет, чтобы дать ему взамен.

– Ничего давать не надо, за все рассчитается Тирена.

– Царица?

Калликрат несколько неуверенно кивнул:

– Она на Тире главная.

Немного погодя они уже сидели за длинным столом и пировали. Иначе это назвать было трудно.

– Что это, рыба? – поморщился Менесфей.

Афиняне почти не ели рыбу, хотя и жили у моря, вернее, если, когда больше уже ничего не было. Питаться дарами Посейдона считалось уделом бедняков.

Калликрат рассмеялся:

– Минойцы умеют готовить рыбу так, что, лишь попробовав, вы будете предпочитать ее всему другому. Только про кости не забудьте.

Он прав, рыба оказалась такой вкусной, что они съели всю, что нашлась на столе. Тиряне набивали ее травами, укутывали в водоросли и запекали. А еще варили, тоже с большим количеством трав. А еще готовили на вертеле, выпотрошив и снова зашив брюшко с травами внутри.

Травы, травы, травы… они были во всем и придавали неожиданный вкус блюдам.

В остальном еда похожа на афинскую – мясо с разными соусами, ячменные лепешки, сыр, яблоки и груши, мед и много вина. Только соусы оказались несколько иного вкуса, более острые, а лепешки на меду, щедро посыпанные кунжутом или миндалем, или странного цвета – рыжие. На вопрос Тезея почему, Калликрат объяснил:

– С шафраном. Здесь умеют добавлять шафран не только в тесто, но и во многие напитки, так что будьте осторожны.

Удивительным оказалось и приготовление мяса на небольших вертелах. Увидев таковые, Антимах хохотнул:

– У вас водятся столь крошечные овцы, или вы жарите мясо для крыс?

– Мясо для вас, – отозвалась девушка, которая и занялась приготовлением невиданной для греков еды.

Мясо оказалось порезано небольшими кусками и вымочено в какой-то пряной смеси. Девушка нанизала куски на тонкий вертел вперемежку с овощами и травами, а потом вставила вертел в прорези двух плоских сосудов, установленных по обе стороны небольшого костра. Пламя почти не касалось мяса. Пристроив один вертел, девушка занялась другим.