The Chamber. Камера

Гришэм Джон

– Вы правы, Лукас. Спасибо.

– До встречи в Джексоне!

Адам вернулся в “гостиную”, где разговор плавно перетек в русло повседневных мелочей жизни на западном побережье.

– Так, чепуха, – ответил он на вопросительный взгляд Сэма и, сняв телефонную трубку, начал набирать номер. – Гарнер? Это Адам. Объяснись.

– Срочно сюда, мой мальчик. Думаю, лед тронулся. – Голос Гудмэна звучал на удивление спокойно.

– Слушаю тебя.

Сэм пустился в воспоминания о своей первой и единственной поездке в Сан-Франциско, которую он совершил лет сорок назад.

– Во-первых, –

начал Гарнер, – с тобой желает переговорить губернатор. Чувствуется, ему не дает покоя совесть, разбуженная нашей горячей линией. Но еще важнее то, что Слэттери со всей серьезностью отнесся к твоему протесту. Я беседовал с ним минут тридцать назад, судья места себе не находил. К сожалению, мне достичь прогресса не удалось. На пять вечера назначено слушание. Я связался с доктором Суинном, его самолет приземлится в Джексоне в половине четвертого.

– Еду.

– Встретимся у приемной губернатора. Адам положил трубку.

– Где-то застрял ответ на последнюю апелляцию, – пояснил он Сэму. – Мне необходимо в Джексон.

– К чему спешить? – Вопрос прозвучал так, будто Кэйхолла ждали годы счастливой и долгой жизни.

– Спешить? И ты еще говоришь о спешке? Сейчас понедельник, Сэм, десять утра. На то, что свершится чудо, мы можем надеяться еще только тридцать два часа.

– Никакого чуда не будет, Адам. – Он осторожно взял Кармен за руку. – Не стоит тешить себя иллюзиями, дорогая.

– Но может…

– Нет. Время мое пришло, и я готов. Не хочу, чтобы ты грустила, когда все закончится.

– Нам пора, Сэм, – коснулся его плеча Адам. – Я вернусь либо ближе к ночи, либо завтра утром.

Поднявшись, Кармен поцеловала Кэйхолла в щеку.

– Мое сердце остается с тобой, Сэм, – прошептала она деду.

Тот встал, шагнул к столу.

– Береги себя, детка. Учись, старайся не грустить и не думай обо мне плохо, о'кей? Помни о причинах и следствиях. В своих бедах виноват лишь я один. Думаю, там мне будет лучше, чем здесь.

Кармен прижала на мгновение голову к груди Сэма и вышла из “гостиной”. Глаза ее были полны слез.

ГЛАВА 46

К полудню судья Слэттери в полной мере осознал величие момента и, безуспешно пытаясь скрыть охватившее его чувство собственной значимости, наслаждался кратким затишьем, которое установилось вдруг в эпицентре бури. Прежде всего он отпустил присяжных и адвокатов, которые с нетерпением ожидали начала процесса. Затем дважды переговорил по телефону с чиновником апелляционного суда в Новом Орлеане, потом – с самим судьей Макнили. Но истинное торжество его честь испытал в одиннадцать двадцать, после телефонной беседы с председателем Верховного суда страны Эдвардом Ф. Олбрайтом. Высокие стороны подробно обсудили вопросы теории и практики национального судопроизводства. Оба юриста поддерживали институт смертной казни, оба сталкивались с серьезными проблемами, которые ставило перед правосудием законодательство штата Миссисипи. Обоих удручала вероятность того, что приговоренный к высшей мере сумеет избежать наказания, выдав себя за недееспособную личность и подтвердив это результатами экспертизы подкупленного психиатра.

Когда о готовившемся

слушании пронюхала пресса, приемную Слэттери заполнили журналисты. Чтобы восстановить порядок, его честь был вынужден просить помощи федерального маршала.

Секретарь суда каждые четверть часа клал на стол Слэттери листки факса. Окружив себя стопками справочников, составлял многочисленные выписки Брейк Джефферсон. Сам судья вел консультации – с губернатором, генеральным прокурором, Гарнером Гудмэном и еще десятком специалистов. Расхаживая с телефонной трубкой вокруг стола, Слэттери предвкушал близкий триумф.

* * *

Если атмосферу в офисе судьи Флинна Слэттери определяло необычное воодушевление его чести, то в ведомстве генерального прокурора царил настоящий хаос. Весть о том, что выстрел, произведенный адвокатами Кэйхолла с весьма дальним прицелом, попал в цель, привел Роксбурга в неистовство. После десятилетней битвы за торжество закона, отразив ожесточенные атаки мягкотелых либералов из АКЛУ, изведя тонны бумаги (или сотни, а то и тысячи гектаров превосходного леса), поймав врага в перекрестие прицела – и позволить какому-то прекраснодушному идеалисту из судейских загнать себя в угол! От чувства собственного бессилия генеральному прокурору хотелось рвать и метать.

Обуреваемый яростью, Роксбург тяжелым шагом двинулся в кабинет Морриса Хэнри, чтобы при энергичном содействии Доктора Смерть собрать под свое начало команду лучших профессионалов. Вскоре группа из двенадцати человек уже сидела в зале библиотеки, скрупулезно анализируя текст петиции Кэйхолла и статьи соответствующих законов. Необходимо срочно выработать стратегию. Необходимы свидетели. Кто на протяжении последнего месяца виделся с осужденным? Кто может дать показания относительно его слов и поступков? Проводить вторичную экспертизу нет времени – они просто не успеют найти грамотного специалиста. Это весьма осложняло ситуацию. Толковый врач сумел бы заставить суд прислушаться к мнению прокуратуры. В противном случае речь наверняка пойдет по меньшей мере об отсрочке. Но всякая отсрочка должна быть исключена!

Кэйхолла ежедневно видит охрана. Кто еще? Связавшись по телефону с Лукасом Манном, Роксбург получил ценный совет: спросите у Наджента. Полковник Наджент сообщил, что разговаривал с Сэмом всего несколькими часами ранее и готов высказать свою точку зрения на слушании. Нет, этот сукин сын абсолютно нормален. Дерзок и нагл, но никак не безумец. С него не спускает глаз Пакер, его обследовала тюремный психиатр доктор Н. Стигэлл, которая тоже будет рада дать показания. Есть еще капеллан Гриффин. Может, найдутся и другие.

Полковник горел желанием помочь.

Четырем членам команды Моррис Хэнри поставил задачу: как можно быстрее накопать максимум данных, порочащих репутацию доктора Ансона Суинна. “Поинтересуйтесь его бывшими пациентами, развяжите языки адвокатам – кто-то же с ним уже сталкивался! Просмотрите подписанные его именем заключения – парень явно торгует своими услугами. Делайте что угодно, но Суинн должен быть дискредитирован!”

Окинув удовлетворенным взглядом выстроенную диспозицию, Роксбург вошел в кабину лифта: теперь пора поболтать с прессой.