The Chamber. Камера
Шрифт:
Четыре недели назад, когда Адам впервые увидел спускавшееся на веревке ведерко, он и представить себе не мог, насколько безжалостно и методично продумана вся система. Четыре недели! Казалось, прошли годы.
Пакер провел его внутрь блока.
Сэм уже был в “гостиной”: сидел на краю стола и любовался своими новенькими полуботинками.
– Рант прошит, а не на клею, – с гордостью сообщил он Адаму.
Подойдя к столу, внук внимательно осмотрел одежду деда. Гладко выбритое лицо Сэма сияло.
– Очень даже неплохо.
– Похож я на денди?
– Вид что
– Да. Говорит, все обошлось в двадцать семь долларов. Поначалу я думал выписать приличный костюм из Нью-Йорка, от Армани или Кардена, знаешь, шерсть в тонкую полоску, жилет. А потом решил: какого черта, ради газовки-то! Помнишь мои слова? Не позволю им убить меня в шутовском красном костюме. Я сбросил его часа полтора назад. Приятное, должен сказать, ощущение!
– Слышал последние вести?
– Да. Жаль, что со слушанием ничего не вышло.
– Апелляционный суд рассматривает сейчас еще одну петицию. Меня это вдохновляет. Есть шанс.
Сэм с улыбкой отвел взгляд в сторону. Чем бы дитя ни тешилось!
– В полдень чернокожий парень заявил с экрана, что работает на меня. Кто такой?
– Наверное, Гете Кэрри. – Адам положил на стол кейс, сел.
– И я должен буду ему заплатить?
– Да. Ставки у нас с ним одинаковые.
– Шучу, шучу. Теперь этот долбаный псих, не помню имени… Суинн? Уж он-то точно сколотил на мне состояние.
– Обидно, честное слово, обидно, Сэм. Когда Суинн закончил давать показания, весь зал увидел тебя немощным маразматиком, который мочится в угол камеры.
– Ничего, их жалость очень скоро иссякнет. – В твердом голосе Кэйхолла не слышалось и следа страха. – Окажешь услугу? – Он протянул внуку конверт.
– Адресат?
– Выйдешь к автостраде, отыщешь среди членов Клана главного и прочтешь ему текст вслух. Старайся держаться поближе к репортерам – пусть побольше народу узнает, что я хотел сказать.
Адам с подозрением смотрел на конверт.
– И что же ты хочешь сказать?
– Там все изложено, кратко и по делу. Я прошу Клан оставить меня в покое, дать мне возможность уйти с миром. Им лучше разойтись по домам. О скинхедах и наци я прежде не слышал. Бедняги, наверное, проделали сюда немалый путь.
– Заставить их сейчас уйти невозможно, сам понимаешь.
– Понимаю. Но телевидение выставит их моими закадычными друзьями, а это противно.
– По-моему, твоя затея не ко времени.
– Почему?
– Потому что апелляционный суд в данную минуту читает петицию, где черным по белому написано: Сэм Кэйхолл не способен членораздельно произнести и двух слов.
– Ну и хватка же у вас, у юристов! – фыркнул дед. – Отступись, Адам. Игре конец.
– Игра продолжается.
– Я в ней не участвую. Бери конверт и иди.
– Как? Прямо сейчас? – Адам бросил взгляд на часы: половина второго.
– Прямо сейчас. Жду.
* * *
Выбравшись у главных ворот из машины, он объяснил Луизе, что намерен сделать. Женщина покосилась на белый конверт, подозвала к себе двух охранников, и те вывели Адама к автостраде. Навстречу тут же бросились репортеры. Не обратив на
Возле бело-голубой палатки Адама уже ждали. Через мгновение собралась плотная толпа: журналисты, национальные гвардейцы, куклуксклановцы.
– Кто здесь главный? – громко спросил Адам.
– А кому он понадобился? – Вперед выступил мускулистый чернобородый парень. В его густых бровях поблескивали капельки пота.
– У меня письмо от Сэма Кэйхолла.
Кольцо вокруг Адама стало еще плотнее. Засверкали фотовспышки, над головами стоявших в первом ряду повисли микрофоны.
– Тихо! – прозвучал чей-то мощный голос.
– Назад! Назад! – попытались оттеснить наседавшую толпу охранники.
Адам увидел перед собой группу куклуксклановцев, почти все были без капюшонов. Тех, с кем он разговаривал в прошлую пятницу, среди подступивших не оказалось. Отчужденно-холодные, враждебные лица.
Он достал из конверта лист бумаги.
– Мое имя – Адам Холл, я адвокат Сэма Кэйхолла. Его послание датировано сегодняшним днем. Оно адресовано членам Клана, равно как и членам других группировок, которые приехали в Парчман, чтобы выразить Сэму свою поддержку. Цитирую: “Пожалуйста, уходите. Ваше присутствие меня раздражает. Вы намерены использовать мою казнь в своих собственных интересах. Никого из вас я не знаю и не испытываю ни малейшего желания свести с кем-то знакомство. Пожалуйста, уходите. Я не хочу иметь отношения к вашему спектаклю”.
Адам обвел взглядом суровые, мокрые от пота лица.
– И заключительный абзац, цитирую: “Я не считаю себя больше членом Ку-клукс-клана. Я отрекаюсь от этой организации, от ее идей и целей, которые она перед собой ставит. Если бы не Клан, я был бы сейчас свободным человеком”. Подпись: Сэм Кэйхолл.
Он сложил листок и помахал им перед лицами изумленных расистов. Чернобородый сделал шаг вперед:
– Дай сюда!
Адам проворно убрал руку за спину. Приблизившийся вплотную охранник блокировал парня. В следующее мгновение завязалась потасовка. На помощь предводителю бросились трое, но их успели перехватить национальные гвардейцы. Порядок был восстановлен, толпа оттеснена.
– Убирайтесь! – выкрикнул Адам. – Вы слышали его слова. Позор вам. Позор!
– Ах ты!.. – заревел чернобородый.
Охранники выволокли Адама из толпы. Все трое почти бегом устремились к воротам, расталкивая щелкавших камерами фоторепортеров.
Возле машины, уже на территории тюрьмы, один из стражей бросил:
– Без нас вам лучше туда не выходить.
* * *
Имеющие отношение к политической жизни обитатели Миссисипи давно знали: утечки в аппарате губернатора случаются не реже, чем в запущенном общественном туалете. После полудня по Джексону пополз слух: Макаллистер готов объявить о помиловании. За стенами капитолия слух быстро распространился среди журналистов, оброс подробностями, а через час походил уже на вполне достоверную информацию. Еще немного – и он станет свершившимся фактом.