The Kills
Шрифт:
Я медленно поднялся с дивана и намеренно не спеша начал расстегивать рубашку.
Уилсон не отрывала взгляд от пола, изображая смирение, но боковым зрением следила за моими действиями, скрывая довольную улыбку за покусыванием губ. Чем больше пуговиц я расстегивал, тем учащеннее становилось ее дыхание, свидетельствуя о моем влиянии на нее.
Пусть отрицает очевидное, борясь со своей тягой. Внемлет разуму, а не чувствам. Но я вижу, как она на меня смотрит.
Я вытащил края рубашки из брюк и аккуратно повесил ее на спинку дивана.
«Зачем вообще
Плавными, неслышными шагами подошел к Кейт и встал позади. Она сделала робкую попытку посмотреть на меня.
— Нет, — пресек ее порыв.
Мне необходимо было абсолютное послушание.
Воздух в комнате начинал искриться от растущего между нами напряжения. Простой секс означал полное расслабление ума и тела, в отличие от того, что происходило сейчас. Требовалась полная сосредоточенность и концентрация.
Привычным жестом перекинул копну ее волос на одно плечо, оголяя шею и спину. Уилсон вытянулась, словно струна. Слух обострился до предела. Я слышал, как взволнованно она дышит, прислушиваясь ко мне. Время вокруг будто замерло. Я не спешил прикасаться к ней, вынуждая томиться в сладком ожидании не только ее, но и себя.
— Ты понимаешь, как сильно разочаровала меня?
Она не посмела ответить вслух, ограничившись кивком.
— Хорошо.
Я встал как можно ближе, но по-прежнему не касаясь. Поднес руку к шее, замерев в считанных дюймах. Тотальный самоконтроль. Мне безумно нравилось это ощущение. Я чувствовал, что управлял абсолютно всем: ей, собой, обстановкой, каждым жестом, вздохом и взглядом — все подчинялось мне.
Тыльной стороной пальцев невесомо дотронулся до шеи между ремешками чокера. Тишину разбавил чуть слышный рваный вздох. Мелкие, прозрачные, еле заметные волоски на ее шее встали дыбом.
Я плавно повел пальцами вниз, обошел острые косточки на плече, спустился к лопаткам, удовлетворенно отмечая, как белоснежная, тонкая кожа покрывается мелкими мурашками, повторяющими мой путь. Чем ниже я вел пальцами вдоль позвоночника, тем больше мурашки захватывали спину, облепляя ее полностью и становясь крупнее.
Я приблизился, касаясь спины Кейт. Между нами всегда был контраст температур. По груди пробежался легкий холодок от ее кожи. Кейт задержала дыхание, подаваясь лопатками мне навстречу. Я обхватил шею ладонью, пропуская указательный и средний пальцы через прохладное металлическое кольцо. Наклонился, вдыхая аромат мягкой кожи чокера и тонкий запах ванили, остающийся на ее теле после душа. Поцелуй за ухом заставил Уилсон вздрогнуть, вцепиться в собственные бедра и похотливо прижаться ягодицами к моему паху, приподнимаясь на носочках.
— Повернись, — потребовал, чуть отстраняясь.
Она исполнила мое желание, все так же не смея смотреть в лицо.
Я обвел округлость груди, остановился на соске, дразня, погладил его большим пальцем. Затвердевшая горошинка и сбитое дыхание подсказали, что я двигаюсь в верном направлении. Наклонился вновь к шее, прикусил мочку уха, одновременно оттянул сосок, зажимая его между пальцев. Кейт прикрыла веки и застонала, следуя всем телом за
Только сейчас она была полностью послушна и ведома, откликалась на любое, малейшее взаимодействие с ее телом. Не страшилась грубости, реагируя возбуждением, мотивируя меня подыгрывать и не сдерживаться.
Я вернулся к дивану, взял стек и вытянул вторую руку. Несколько ударов разной силы, чтобы понять интенсивность ощущений. Кейт вздрогнула, услышав громкий хлопок в звенящей тишине.
«Хм. Стоило раньше поупражняться с этой штукой».
Еще пара ударов по разным частям руки. Где-то боль ощущалась интенсивнее, где-то гораздо меньше. У нас разный болевой порог, нужно уделить этому время. Я ведь не собираюсь сделать ей больно сильнее, чем она того хочет. Я покрутил рукоять, ища удобную позицию.
— Посмотри на меня, — поднял ее подбородок одним пальцем.
Эмоция, которая плескалась в глазах Уилсон, на миг сбила меня с толку. Расширившиеся зрачки почти полностью вытеснили радужку, свидетельствуя о том, что ей нравится происходящее. Она смотрела на меня глазами, подернутыми поволокой желания, а я ведь даже толком и не начал наше взаимодействие. Само ожидание, предвкушение сводили ее с ума, погружая в эйфоричное состояние.
— Ты уверена в том, что хочешь этого? — я был обязан спросить согласия.
Она коротко кивнула.
— Вслух, — меня не удовлетворил ответ. — Вырази свое согласие вслух.
— Да, — Кейт облизнула пересохшие губы. — Я уверена.
— Ты ведь понимаешь, что я могу сделать тебе больно?
— Понимаю, — она не выражала и толики испуга.
— Я принесу тебе воды, а ты хорошенько подумаешь.
Я ушел на кухню, после возвращаясь со стаканом. Кейт приняла посуду из моих рук, сделала несколько глотков. Недопитая вода отправилась на столик.
— Мы вполне можем обойтись руками, как в прошлый раз, и минимумом грубости, — продолжил выяснять ее рамки.
— Нет, — она рассмотрела стек в моей руке. — Я хочу попробовать.
— И учитывая твое состояние, возможно, этого вообще не стоит делать.
— Что? — на лице Уилсон отразилась паника, от прежней эйфории не осталось и следа. — Нет. Ты не можешь отказаться. Тебе ведь тоже нравится.
Она вцепилась в мои руки и склонила голову, заглядывая в лицо.
— Нравится, — я не стал отрицать очевидное. — Но твое здоровье меня волнует куда больше.
— Все в порядке. Мне это нужно.
Кейт отпрянула, схватила одну ладонь другой, прижимая их к груди в умоляющем жесте.
— Нужно, чтобы я сделал тебе больно?
— И приятно одновременно.
Мне стало не по себе.
В восемнадцать сознательности у меня было куда меньше. Я мало рассуждал о своей ответственности. Мог ведь запросто перебрать с усилием и нанести Мэри увечья, а то и вовсе задушить ненароком.
— Послушай, — я положил стек на стол, снял с Кейт чокер и обхватил ее лицо ладонями. — Ты осознаешь, о чем меня просишь? У тебя может случиться приступ. Разнообразие — это хорошо, но разумность мероприятия должна быть первостепеннее.