The Lie I've Lived
Шрифт:
На секунду у меня пропадает дар речи. Даже Снейп ведёт себя не настолько мерзко!
– Мерлиновы яйца! Да в чём твоя проблема, черт побери?
– Ты хочешь знать, в чём моя проблема, Поттер? Двести лет прошло с тех пор, как я последний раз была за стенами этого сраного замка! И предстоят ещё пятьдесят, прежде чем закончится мой испытательный срок!
– Что ты сделала? – Должно быть, нечто особенное, если получила взыскание длиной в четверть тысячелетия. Наверное, об этом даже упоминали в книгах.
– Травмировала маленького сосунка, рассказав, что Тёмный Лорд того
Да, это определённо что-то новенькое.
– Предлагаю сделку. Ты выручаешь меня, а я замолвлю за тебя словечко перед директором. Справедливо?
– С чего ты взял, что способен на что-то другое, кроме как тискать свой конец, выкрикивая имя Грейнджер?
Пропускаю мимо ушей дешёвый подкол. Вот если бы она упомянула Чжоу Чанг, тогда другое дело.
– Кажется, он весьма интересуется моей жизнью – значительно больше, чем жизнью обычного третьекурсника. Я поговорю с ним. Он у меня в долгу. Я – мальчик-герой. Чёрт, даже и не знаю. Проклятье, я найду способ вытащить тебя из замка на какое-то время! Так ты в игре?
Обветшалая тряпка заставляет меня ждать не меньше минуты, прежде чем ответить:
– Я в игре, Поттер. Но предупреждаю: если ты меня обманешь, то я выжгу мозг у каждого порождения твоего семени, которое ты отправишь в эту школу.
Я тинэйджер. Наверное, я слышал уже почти все существующие грубые выражения, но с этой шляпой определённо что-то не так. Может, мне лучше пойти к Поппи, и пусть она займётся мною всерьёз? Не-а, я уже слишком далеко зашёл.
– Прекрасно. Мне нужно, чтобы ты заглянула в мою голову. В последнее время я видел странные вещи. Помог девочке с рунами, хотя ни разу не открывал учебник. Неплохо сыграл охотником против Вуда. А раньше даже не пробовал. Думаю, что я Провидец и вижу будущее. По-моему, никто лучше тебя не разберётся в том, что творится у меня в голове.
– Хорошо, Поттер. Давай-ка покончим с этим.
– Ты не скажешь об этом никому, даже директору.
– Как будто я собиралась докладывать беззубому старпёру! Да скорее пыль поднимется столбом, когда они с Макгонаголл попытаются доказать, что всё ещё на что-то способны, чем я проболтаюсь!
– Мне не нужны подробности! – Кому захочется, чтоб подобные картины витали у него в голове?
– Мне плевать, что ты там думаешь, дуралей! Давай надевай меня на голову! Я долго этим не занималась, так что немного поболит.
Надевая Шляпу на голову, замечаю:
– Ты делаешь то же самое каждый год примерно для трёх десятков детей.
Голос прямо у меня в голове отвечает:
– Нет. Когда меня надевают на голову, я нашёптываю подсознанию ребенка.
Я соглашаюсь, и Шляпа начинает меня мучить. Хотите знать, что я чувствую прямо сейчас? Схватите себя за волосы и изо всех сил дёрните. Аналогичные ощущения гарантированы.
– Интересно, очень интересно. Давай, мальчик, иди вслед за мной в глубины своего разума.
Такое чувство, что меня подхватил водоворот.
– Твои мысли в таком беспорядке… Попытайся как-нибудь выучить грёбаную окклюменцию. Одиннадцатилеток читать гораздо легче. Видишь туман? Это твои воспоминания. Потом представь Дамблдора или ещё кого-нибудь. Видишь, из тумана появляется картинка. Давай-ка посмотрим.
Я чувствую рывок – меня затягивает глубже в воспоминания. Туман густеет и превращается во мрак с редкими проблесками света.
– Тут уже другое. Здесь то, что ты подавлял и прятал от себя. Границы становятся светлее – значит, ограничительные барьеры падают. Попробуй подойти к краю этой области и посмотреть на скрытое там. Я не могу потратить на тебя весь день, сосунок!
Я в ужасе, и не боюсь этого признать. Кому понравится, когда ему говорят: ты что-то прячешь? Неужели Вернон насиловал племянника? Вот дерьмо! А может, Дадлик? Что бы это ни было, ему не долго оставаться секретом. Я погрузил руку в туман и нащупал воспоминание. Я летел; шла игра – мы против Равенкло. Передав пас семикурснику, я скользнул к земле. Тут я жёстко потянул свою «Комету» и вертикально взлетел прямо у сферы броска. Другой охотник передал мне квофл так, как мы тренировались, и я забил шар – во второе кольцо, прямо под метлой защитника.
– Хороший бросок, Поттер! – крикнул мне рыжий Охотник.
– Обалденный пас, Фрэнк. Давай набирать очки и надеяться, что Коллингсворс сможет поймать снитч! Нам нужно выиграть с перевесом хотя бы в 80!
– Не беспокойся о моей Алисе. Она поймает!
Я слышу свой ответ, когда воспоминание отступает:
– Я не охотник! И кто, чёрт возьми, этот Фрэнк?!
– Я узнала его. Он частенько бывал в кабинете Дамблдора. Это Фрэнк Лонгботтом. Его сын учится с тобой на одном курсе. Это не твои воспоминания, мальчик. Это память твоего отца.
– Как его воспоминания оказались у меня в голове?! – ору я.
– А может, нужно спросить: «Как мои воспоминания оказались в теле моего сына?» В этой части памяти мрака гораздо больше, чем светлых пятен. Мне кажется, Лили подарила своему сыну защиту, а Волдеморт передал способность разговаривать со змеями. Но что, если Джеймс Поттер тоже что-то оставил? Чёрт побери, есть шанс, что Гарри Поттер той ночью всё же умер, и ты занял его место – а, Джеймс? Снейп постоянно ноет Дамблдору, что ты прямо как твой проклятый отец. Возможно, сальный овцелюб попал прямо в точку? – Шляпа прямо-таки издевается надо мной.