The Long Dark
Шрифт:
– На запад! – уверенно ответил Олаф.
– Лес огромен… как мы найдем верный путь?
– Все что мы можем сейчас, это идти вперед. Запад там, значит можно просто выйти к морю. Если старик сказал все верно, то времени у нас не так много…
– Но как мы узнаем, что это оно?
– Мы почувствуем, разве нет? Если наши предки были викингами, мы наверняка его узнаем. Мне кажется я был там когда-то. В самом раннем детстве.
– Так говорит Руги, – отмахнулся Рун. – И твои воспоминания
– Руги лгать не будет, – буркнул Олаф.
Взглянув на небо, он приметил огромного ворона и ускорил шаг.
Рун грустно покачал головой.
Парень думал, что Олаф, как и он выбился из сил, но ради друга сохраняет остатки духа. Нет дня чтобы его несгибаемый дух не возвращал Руна к жизни, но следуя его взгляду, он осознал – Олаф попросту верит. Даже если бы он знал, как и Рун, что судьбы больше нет, он воздвигнет новую нерушимую и могучую, словно тот мир, в котором Рун побывал прошлой ночью… Но этот мир столь силен, безграничен! Однако, одинок и пуст…
«…Как и мы» – закончив мысль, Рун вздохнул.
Противоречия не покидали друзей. Теперь, они совсем одни, блуждают среди безграничной хвои, как и другие беглецы. Правильно ли они поступили, оставив друзей? Теперь лишь покажет время…
Книга, будто чувствуя его тревоги, пропитала магическим теплом все тело. Успокоив, но не дав уверенности.
– Даже если мы сможем… – вновь начал Рун. – Как знать, что они возьмут нас собой?
– Уверен, если эта книга чего-то стоит, то судьба приведет нас к удаче, – улыбнувшись ответил Олаф.
– Судьбы больше нет…
Погруженный в свои мысли, Олаф не придал значения словам Руна. Сухарей едва хватит на завтра и приближающийся вечер может оставить парней без ночлега. Они готовы ко всему, однако на деле этакий исход оказался очень уж горек на вкус… Особенно если учесть быстро нарастающий туман, что несомненно способен скрыть затаившегося врага.
Внезапно Олаф осознал, что у них нет совершенно никакого оружия. Нож Руна исчез в снегу, а его безнадежно сломался в борьбе с караульным. Все что оставалось, это надеяться на себя.
– Слишком много шума, – сказал Олаф. – Без оружия, мы…
Внезапно он замер. В тот же миг, учуяв запах скверно ударивший в нос, Олаф резко развернулся вправо.
Справа, из сугроба, тяжело дыша, выскочил жуткий зверь. Еще один прыгнул к ним, с другой стороны. Приземлившись на все конечности в нескольких метрах от путников, оба поднялись на ноги. Друзья узнали их сразу, хотя никогда раньше не видели.
– Рэккены… Это Рэккены Олаф… – чуть слышно произнес Рун, попятившись назад.
Говорят, что Рэккенами становятся люди, изгнанные из стойбищ за жадность, злобу или трусость. После смерти преступник
– Щенок! Щенок! – довольно зарычал один из них.
Отряхнувшись от снега словно собака существо оскалилось.
– Маленький волчонок! Не опасно! Убьем и сожрем… Да сожрем… – скверно хихикая отвечал второй.
Храня неподвижность Олаф искал выход.
Все его знания о разных существах обширны, но Рэккены словно дворняги боялись лишь силы. Не придумав ничего умнее, он схватил лежащую рядом ветку и швырнул в сторону Рэккенов.
– Бежим!
Дряхлая ветка лишь на мгновение спугнула существ. Завывая и хохоча, они ринулись за детьми в предвкушении легкой наживы. И без того уставшие дети, что есть сил бежали вперед, но легкие и проворные Рэккены их уверенно настигали.
Еще мгновение и Руна бы поймали. Каково же было удивление одного из коротышек, когда с ветки сорвался огромный ворон и впился когтями ему в лицо.
Дети не оборачиваясь бежали вперед, слыша за собой удаляющиеся вопли.
– Скорее! Скорее! – подгонял Олаф.
Но Рун его не слышал, споткнувшись о камень он обессиленно рухнул на снег. Олаф поторопился помочь другу, бросая взгляды на черные пятна, что быстро настигали их, заметно прибавив в числе.
– Нам конец Олаф… Я больше не могу.
Олаф схватил друга за воротник и одним резким движением поставил на ноги. Его глаза словно горели, Руну показалось, что друг заметно прибавил в размере.
– Конец, это когда Хель придет за твоей душой! А теперь вперед! – зарычал Олаф неестественным голосом.
Испуганный Рун устремился за другом сквозь представший перед ними кустарник, ветки больно хлестали по лицу, а шипы беспощадно разрывали одежду. Рун на мгновение потерял друга из виду, вырвавшись из хватки кустарника он со всех сил рванул вперед и покатился с обрыва.
Все тело ужасно ныло, а ноги вовсе лишились сил. Подняв голову Олаф осмотрелся, смутно разглядев Руна лежащего неподалеку.
– Рун! – простонал он, но тот не ответил.
Что-то изнутри придало парню сил. Кое как стал на ноги, стряхнул с лица снег. Хромая, Олаф добрался до друга, упал на колени и принялся его трясти:
– Очнись брат, ну же! Вот так, молодец!
Рун от бессилия с трудом шевелил губами.
– Я бежал сколько мог, Олаф, больше не могу, я не ты… – с трудом произнес парень, взглянув на друга.