The Maze Game
Шрифт:
После сумбурно устроенных странных похорон Эвита прогуливалась в сумерках вечера вдоль стен Лабиринта. В одном месте она обнаружила пятачок голой стены — плющ рос как-то вокруг, в стене была словно проплешина.
Она провела по ней рукой.
— У меня есть мысль, — к девушке подошел Ньют. — Где-то в закромах моей памяти я обнаружил воспоминание о кладбище. Вместо крестов с буграми там, на зеленой траве, стояло множество надгробий. Каменных, — парень вытащил из-за спины мачете. — И на них были вытесаны имена, — Ньют
Эвита вздохнула, увидев вырезанные на стене буквы.
Эрни.
Девушка молча взяла мачете из рук Ньюта и перечеркнула имя, чуть не порезав себе при этом пальцы.
Эрни больше нет.
Ньют с грустью посмотрел на Эвиту. Шагнув к ней, парень забрал из ее рук мачете, вернув оружие в чехол за спиной, и молча обнял девушку. Ее подбородок уже привычно лег на его ключицу, а нос уткнулся в белую ткань кофты.
Алби, который стоял поодаль и наблюдал за этой картиной, подошел к стене и вынул свой небольшой нож. Лидер вытесал на стене имена всех глэйдеров, чьи души уже покинули этот мир, затем перечеркнув их. А после, с мгновение помедлив, в центре написал «Алби».
— Пусть каждый напишет свое имя, — сказал он, передавая нож Ньюту.
Вскоре стена украсилась именами всех глэйдеров. Смотря на нее, Алби решительно произнес:
— И больше ни одно имя на этой стене не должно быть зачеркнуто.
***
Глэйдеры, по решению Алби, сменяли друг друга в лифте каждые сутки. Однако, по прошествии месяца, лифт так и не уехал, пока в нем сидел шанк. На тридцатый день, когда в лифт прыгнул Алекс, Леон с нотками зависти в голосе произнес:
— Повезло шнурку: не успел приехать сюда, уже уезжает.
— Никто не сказал, что лифт уедет, — покачал головой Зарт.
— И мне, между прочим, больше хочется остаться в Глэйде, чем уезжать неизвестно куда. Вдруг эти Создатели рассердятся и убьют меня? — дрогнувшим голосом спросил Алекс.
— Вы слышали? — Леон хмыкнул. — Нравится ему тут. На курорт пацан приехал. Что, могилы убирать понравилось?
— Леон, не хочешь сам сюда прыгнуть, а? — раздраженно бросил Алекс.
Мясник, пожевав губу, ответил:
— Нет.
Лифт не уехал и на следующий день. И в течение следующей недели. В этот месяц не было в Глэйде ни нового шнурка, ни провизии.
— Все, вылезай, — Алби спустил веревку Паулю, чья очередь была сидеть в ящике. — Это бесполезно. Лифт не уедет. А без провизии мы долго не протянем.
Как только парень вылез, железные створки закрылись, и лифт резко уехал вниз.
— Я бы мог успеть прыгнуть, — с сожалением произнес Пауль.
— Не успел бы, — покачал головой Макс. — Створки захлопнулись слишком быстро, тебя бы распополамило.
Пауль всматривался в пустоту, дно которой, на какой глубине бы оно ни было, скрывала плотная темнота.
—
— Ты туда сигануть решил? — выгнул бровь Клинт.
— Можно связать лианы и спустится, как по канату, — Пауль осмотрел стены, по которым вился плющ.
— Но мы не знаем, какой длины вязать, — покачал головой Алби.
— Свяжем, сколько сможем, — не унимался Пауль. — Я спущусь, если недотяну, будем вязать еще. Че нам тут делать то целыми днями.
— Вообще-то, у кого-то работа есть, — проворчал Зарт, у которого до сих пор не было помощника.
Те, у кого выдавались свободные минутки, дружно резали плющ и вязали длинный прочный канат. За день удавалось связать несколько десятков метров. Когда длина каната достигла такого размера, что ветви плюща целой горой возвышались на поляне, Пауль решительно дал отмашку: пора.
Макс хорошо закрепил канат вокруг груди парня и проверил на прочность, сильно подергав за плющ. После того, как Пауль рухнул на землю, не удержавшись на ногах от той силы, с которой Строитель дернул канат, Макс убедился в его прочности.
— Готов? — поинтересовался Алби у Пауля, стоявшего на краю ящика.
— Да, — решительно кивнул тот.
— Слушай, ты делаешь это добровольно, и все глэйдеры тебе благодарны. И никто не посчитает трусостью, если ты сейчас откажешься. Все-таки, это довольно опасно, — предупредил Алби.
— Да хватит трясти булками, шанк, — нервно и весело произнес Пауль, чем вызывал улыбки у всех глэйдеров, ведь не каждый мог позволить себе сказать такое в глаза Алби. — Я погнал! Опускайте меня нежно и трепетно.
Лидер, усмехнувшись, подал знак Максу и Минхо, державшим канат, и помог Паулю повиснуть над пропастью, держась за лианы.
— Ну как? — спросил лидер.
— Прохладно тут, — буркнул Пауль в ответ.
Аккуратно, фут за футом, Макс и Минхо опускали канат. Пауль безостановочно болтал, чтобы ориентировать глэйдеров, как далеко он спустился. Тьма довольно быстро поглотила парня, так что полагаться можно было только на слух.
Напряжение в воздухе повисло такое, что его можно было резать ножом. Никто не произносил ни слова, даже дышали, казалось, через раз. Пауль пел какие-то песни, эхом разносившиеся по всему тоннелю.
— На его ушах танцует сотня медведей, — буркнул Минхо, слушая очередное завывание шанка, поющего абсолютно мимо нот.
Внезапно раздался какой-то непонятный резкий свистящий звук, и песня оборвалась на полуслове, а Макс и Минхо по инерции чуть было не повалились на спины. Принц, до этого спокойно лежавший в теньке стены, примчался к столпившимся глэйдерам. Хвост пса был напряженно натянут, а выражение морды выглядело сосредоточенным, казалось, что Принц даже нахмурился.
— Твою мать! — воскликнул Минхо, а Макс матюгнулся более весомым словом.