The Мечты. Бес и ребро

Светлая Марина

Это не будет чем-то серьезным, но пусть это будет.

– А когда? – коротко и немного рвано спросила она.

– Хоть завтра.

– Вы легкий на подъем, да?

– По обстоятельствам, - ответил Андрей, и в голосе его явно слышалась улыбка. – Так как? Поедем?

Стеша глубоко вдохнула, улыбнулась ему в ответ, хоть он и не видел, и проговорила:

– А купальник брать?

– Берите! Еще зубную щетку и пижаму, - велел он.

– Это значит, вы решили сделать исключение и изменить своему принципу ночевать дома?

– Мне кажется, когда вы окажетесь в Заречье, вы сами поймете, почему ради этого можно изменить принципам. Вам

понравится.

– Вы там часто бываете?

– Нет, не часто, - на мгновение повисла пауза, и он быстро спросил: - Стефания, вас что-то смущает?

– Нет, - точно так же быстро ответила она, потом снова вдохнула и на голом энтузиазме, почти не имея под ним смелости, еще быстрее выдала: - Меня ничего не смущает, но чтобы сразу все было понятно – у меня никтофобия. Это значит, что я боюсь темноты. Очень сильно боюсь – помните же историю с пробками? И потому, если вы хотите выспаться…

Стеша булькнула, стукнулась лбом о перила и замолчала, когда поняла, что сказала. Так ее еще никогда не заносило. 

– Ага, - зазвучал в трубке его спокойный и уверенный голос. – Ну с этим как-нибудь разберемся, не маленькие.

«Еще какие немаленькие», - в странном восторженном ужасе подумала Стеша, но больше решила ничего не уточнять. Он мужчина – пусть он и разбирается. Ей положено быть красивой и веселой, а выдающимся умом блистать поменьше.Однако кое-что она все же спросила:

– И к которому часу мне быть готовой?

– Давайте, к двенадцати. Подходит?

– Вполне, - хихикнула Стефания. – Есть шансы, что не задрыхну посреди дороги.

– Тогда до завтра, - попрощался Андрей и, прежде чем отключиться, негромко проговорил: - Спокойной ночи.

– И вам, - ответила Стеша, - до завтра.

А когда в трубке стало тихо, она некоторое время оставалась сидеть на лестнице, глядя прямо перед собой, улыбаясь и думая о том, что это она сейчас такое сделала. На что подписалась? Мимолетно провела ладонью по голени, проверяя ее гладкость и вспоминая, когда у нее следующий сеанс эпиляции. Потом точно так же резко одернула руку. Нога была гладкой. Остальное – тоже. Мысли – нет. Они носились внутри ее головы рваными клочьями и никак не хотели улечься и дать ей просто перевести дыхание.

Но несмотря на это, радостное предвкушение завтрашнего дня уже поселилось в ней, и Стефании казалось, что, поддавшись порыву, она ничего не теряет – может быть, только приобретет. Хотя бы немного хорошего – развлечется, собьет охоту, перебесится. Если уж с мечтами не сложилось, хотя бы будет исполнять желания.

В первую очередь свои, но, наверное, еще и сапожника, чьи ромашки уже успели привянуть, но она их так и не выбросила.

Спать легла после того, как навела будильник, а проснулась даже немного раньше его сигнала, радостно отмечая, что за окном яркое солнце. Завтрак – священный прием пищи, который она вот уже много лет не пропускала, а как сложится дальнейший день – никогда не знала, и лучше пропустить ужин и обед вместе взятые, чем завтрак. Она пила кофе, уплетая сэндвичи, сидя за столиком на террасе и глядя на море, а потом стала гадать про себя, где живет Андрей. В каком из этих домов вокруг? Помнилось, как быстро примчался, когда она в прошлый раз позвонила. И помнилось, как сказал, что живет поблизости. И не верилось, что вот прямо сейчас, через несколько часов отправится с ним черт знает куда от города. Куда-то, где никогда раньше не была.

Сочла нужным написать Марку сообщение: «Уезжаю в Заречье, в форелевое хозяйство, буду завтра».

А потом взглянуть на воспитательную тираду от Олега. Она никак не могла заставить себя помириться с ним. Не в машине было дело, а в том, что сил видеть его физиономию у нее не было. К счастью, пока он заграницей, и не приходилось. Но вот ее игнор его бесил. Угрожал карами небесными. То, что он их не выполнит – она знала. Панкратов был отходчив. В последнем монологе снова намекал, что вот-вот разведется. Чтобы не примчался сюда в ее отсутствие раньше срока, она и ему накропала пламенную речь на тему того, что ее зачморили репетициями и нет времени, но пусть он, мол, не беспокоится.

На том и завершила переговоры и отправилась собираться.

Сумку с вещами для ночевки вне дома Стеша не разобрала еще с поездки в Приморский, но, подумав, убрала любимую пижаму и достала шелковую ночную рубашку пастельного цвета. Достаточно закрытую, чтобы еще считаться предметом, созданным для сна, но вместе с тем – с кокетливым разрезом на бедре, украшенным кружевным бантиком. Цвет шелка оттенял смуглость ее кожи, а фасон – выгодно подчеркивал формы. Возможно, сейчас этого достаточно. И не будет выглядеть жалко, если Андрей ничего такого не планирует, и ей все это только кажется.

Потом Стефания приняла душ и спустя еще час была полностью готова в дорогу. Без четверти двенадцать ждала его, сжимая в руках телефон и глядя на часы.

А минут через десять в ее квартире раздался звонок… домофона.

Сердце совершило легкий скачок, Стеша шагнула к двери.

– Привет! – снова, как вчера «приветнула» она, едва услышала его голос: - Я сейчас спущусь, ждите внизу!

И сорвалась – надела шляпку, подхватила сумку, осмотрела квартиру, в которую ей почему-то теперь не представлялось как впустить Андрея – просто, как в тот вечер, когда вылетели пробки, уже не получилось бы. Не в их обстоятельствах, когда это фактически территория другого мужчины, от которого она сегодня объявляла день свободы.

Она спускалась лифтом, все еще не думая, что будет дальше, но и не сомневаясь, а едва вышла на улицу и увидела его Тойоту и его, стоящего рядом, махнула рукой.

Отлепившись от машины, Малич подошел к ней и забрал сумку.

– Ну и зачем было тащить самой?

– Она легкая, - пожала плечами Стефания, оглядывая его при свете дня. Выхватила взглядом глаза – светлые, даже яркие. Лоб с продольными морщинами, переносицу с перпендикулярной – такие бывают, когда люди хмурятся. Мимическую сетку в уголках губ и глаз – такие от частых улыбок. Довольно крупный нос – это, наверное, тоже возрастное. Стеша почему-то была уверена, что после сорока – ее станет как у Бабы Яги. Что еще она видела? Густой загар… и крепкие плечи и руки. Мужские, красивые руки, какие, ей казалось, среди мужчин его возраста теперь редкость. Все больше обрюзгшие Панкратовы вокруг. Когда он нес в машину ее вещи, залипла на его спине. Ненадолго, но было вполне достаточно, чтобы оценить, что под футболкой – подтянутое стройное тело.

А еще она оценила степень своего безумия. Оно пересекло ту грань, на которой еще считалось бы легким.

– Нам долго ехать? – спросила она, устраиваясь в салоне. – Вы вчера говорили, где это, но по географии у меня двойка, а посмотреть карты я не удосужилась.

– Часа три, - ответил он, оказавшись рядом, и повернул ключ зажигания. – Можно и выспаться, и спину отсидеть. Но оно того стоит.

– Спать не буду, обещаю, - рассмеялась она. – Если вдруг устанете рулить, можем поменяться.