The Мечты. О любви
Шрифт:
Снова перевел взгляд на Евгению Андреевну. И сказал:
— Вы знаете, здорово, что мы увиделись. Я хотя бы буду знать, какая вы теперь, Женя.
Она тоже некоторое время смотрела на детей. Пока Сашка и новая подружка копались в песке, Андрей, оставшийся вдруг без надзора старших детей, воспользовался случаем и возводил самостоятельно башню, в то время как Лизка, делая вид, что ничего не замечает, занималась украшательством Сашкиной.
— Изменилась? — весело спросила Женя, повернувшись к Юраге.
— Да.
— Да, — кивнула она. — Но знаете… Я всегда чувствовала себя счастливой. Конечно, бывают обстоятельства, в которых сложно, практически невозможно найти счастье. Но… очень часто счастье внутри нас.
В нем в очередной раз что-то мимолетно вздрогнуло. Не сказать, что сильно. Но ему почему-то показалось, что когда-то кто-то ему уже говорил эти слова. Или мог сказать. Или, возможно, он себе это сам придумал. Очень давно, уже и не вспомнить.
— И никогда не разочаровывались? — усмехнулся Артем.
— Ну отчего же? — Женя легко пожала плечами. — Я прожила не так мало лет, чтобы ни разу не разочаровываться. Но… не знаю, как объяснить… это все — лишь эмоции. И счастье, и разочарование. Знаете, как одежда. Какой костюм наденешь — в том и ходишь. Вот вы жалеете о чем-нибудь?
На несколько секунд Юрага замолчал. Потом раздался звонкий голос Жени-маленькой, которая что-то доказывала Сашке. Над ними с заинтересованным видом стоял Царевич, подперев руками бока. Юрага отвел взгляд в сторону моря. Что-то невыразимо родное и понятное было в сказанном. Так давно никто не говорил с ним. Он и забыл, что можно так разговаривать.
— Костюм… — повторил Артем за Евгенией Андреевной Моджеевской. — Костюм я однажды не снял. Пытался, не скрою. Вон, — кивнул в сторону дочери, — попытка… Но это не сожаление. Если я о чем и сожалею, так это о том, что не смог увести одну девушку у местного олигарха. Но ведь у девушки все хорошо?
— Артем! — рассмеялась она в ответ. — Никогда не считала, что дети — это смысл жизни, но дочка у вас забавная. И мне кажется, характер у нее от мамы.
— Что? Совсем не в меня шустрая?
— Инициативная.
Но именно в этот момент стройную инициативу Женечки нарушила Лиза. Она задумчиво взирала на украшенную башню и бормотала:
— Чего-то здесь еще не хватает… Какой-нибудь красивой ракушки или флага… Тогда это будет главная башня.
— Донжон, — со знанием дела отозвался Сашка, подхватился на ноги, больше не слушая Женю-маленькую, и отправился к воде. Женечка проводила понравившегося мальчика взглядом, полным сожаления, что он свалил, и буркнула, явно рассчитывая тоже впечатлить:
— За крепостной стеной еще цитадель должна быть, а у нас все как попало.
Артем в ответ на это замечание хмыкнул и сказал Жене:
— Зато
— Расширяете горизонты?
— Мы их преодолеваем и заглядываем за.
— Мы тоже летали с папой на Мадагаскар, а с Бодей я даже за штурвалом самолета была, и на яхте в открытом море, — принялась немедленно перечислять Лиза. — И на лошадях в Ирландии катались. И еще с тетей Юлей. Мам, скажи!
— У нас тут тоже заядлая путешественница, — развела руками Женя.
— Здорово, — кивнул обеим женщинам Артем, благодарный Жениной дочери, что подкинула еще один повод задержаться возле выводка Моджеевских, позволивший с выражением искренней заинтересованности спросить: — А сестра ваша как? Помните, как смешно было, когда вы предположили, что она и я… ну… встречаемся?
— Сестра в порядке. Вот этот юный водитель самосвала, — Женя кивнула на Царевича, — ее.
Оп-па.
На мгновение Юрага подзавис, потом криво усмехнулся. Не трое. Двое. Ок.
Мечта ближе не стала.
— С ума сойти, как время бежит, а ведь только на первом курсе училась, — хохотнул он. — Здесь или в столице осталась?
— Вернулась. Не сразу, но вернулась. У нас образовался этакий семейный клуб любителей Солнечногорска.
— Роман Романович традиционно возглавил? — даже легко прозвучало.
Женя задумалась на короткое мгновение. Моджеевского, конечно, хлебом не корми, дай только что-нибудь возглавить. Но в этом вопросе…
— В этом клубе у нас, пожалуй, анархия с элементами демократии, — рассмеялась она.
— Ну это наш характерный национальный строй, — вслед за ней расхохотался Артем Викторович. — В Канаде не канает. Может, и не прижились бы вы там.
— Вот Рома бы там точно не прижился, — продолжала смеяться и Женя.
А Артем замолчал.
Рома.
Рома в его Мечту не входил никак и никогда. И потому жаль, что… жаль, что «Рома».
— Па, смотри, какой ров получился! — раздался Женечкин возглас от возводящегося капитального оборонительного сооружения. Юрага кивнул и поднял вверх большой палец. А потом подхватился с места:
— Ну что? Кто-то тут голодный? — бодро поинтересовался он. — Может, пообедаем вместе, а? Евгения Андреевна, как вы на это смотрите? Работает тут еще кафе-гриль, помните, двухэтажное?
— Кафе работает, — ответила Женя. Она тоже взглянула на ров. Детвора подошла к вопросу его строительства более чем обстоятельно, и результат действительно впечатлял. — Пару лет назад они сделали ремонт, и теперь еще и на крыше есть летняя терраса. С бананами в кадках. Но сегодня у нас не получится. А вы еще долго пробудете в Солнечногорске?