The Мечты. Соль Мёньер
Шрифт:
– Ты чего? – выдал он, глядя в ее сердитое лицо.
– Я чего? – Таня со всей силы толкнула его обеими руками в грудь. – Я чего?! Уйди отсюда. Не доводи до греха!
Еще немного потупив – на два моргания – он все-таки прервал свое самое глупое на свете объятие. Правда нехотя – она как-то уж очень хорошо помещалась в его лапах, но что ему еще оставалось?
- А то что? – хмыкнул Реджеп уже совсем другим, немного даже насмешливым тоном.
– Папе позвоню! – буркнула Таня, оправила юбку и с подозрением спросила: – Ты… ты ничего не куришь? Ну там… для вдохновения.
–
– А то что? – хмыкнула она так же, как и Реджеп минутой ранее.
– А то я ресторану твоего папы такое меню сварганю, что все его понты окажутся пустышкой. Зато твоя рыба жареная будет. И на первое, и на второе, и вместо компота!
– Чудной ты, - рассмеялась Таня. – Ты всерьез полагаешь, что папе есть дело до этого компота?
– Папе – нет. А тебе, кажется, очень важно.
Таня снова смерила его взглядом с рыжей головы до коричневых берцев и ехидно спросила:
– А иначе бы ты к папе полез целоваться?
– Моя проблема – это ты. Последний раз говорю, не лезь на кухню.
– А ты не лезь ко мне! – зло выкрикнула Таня, вскочила на ноги и демонстративно отерла губы ладонью. Этот самый жест заставил его прийти в себя. В себя, в нормального Реджепа Четинкаю, который в состоянии посмеяться над собой в любой ситуации. Только вот сейчас почему-то не смеялось.
– Не полезу, - сердито сказал он ей. – Больше не полезу, джаным.
И с этими словами он развернулся и отправился к ресторану, ни разу не оглянувшись.
– Пей витамины для памяти! – донеслось ему вслед. – Я! Тебе! Не джаным!
– Еще какая джаным! – проворчал Реджеп, перебегая через дорогу, по которой под душевные звуки скрипки, все еще звучащие на набережной, вяло двигались автомобили, иногда сигналя друг другу, да так, что и музыки не слыхать. И уж тем более, не слыхать мыслей, проносившихся в головах обоих строптивцев. Зато перебить мысли, скакавшие резвыми скакунами в голове Нины Петровны, в это самое время пытавшейся прийти в себя от разыгравшейся на ее глазах сцены, было практически нереально. Еще вчера она уверовала в то, что ее родная дочь – имеет несколько нетрадиционную сексуальную ориентацию. А уже сегодня – обнаружила ее целующейся и обнимающейся с неизвестным рыжим мужиком. Потом этот мужик скрылся в здании ресторана «Соль Мёньер», а через время и Таня ушла в те же стены. Из чего Нина Петровна сделала вполне закономерный вывод. Танюша закрутила роман на работе, дурочка!
– Надо узнать, кто он… - брякнула Нина Петровна себе под нос, а потом гаркнула шоферу, как раз отвозившему ее с обеда на работу: - Ну и чего стоим?! Трогай!
– Вы же сказали стоять! – возмутился шофер, но Нина его уже не слушала. Она думала, как бы выведать побольше при условии, что Танька не расколется! А Судьба, между тем, сделала нарочитый, театральный фейспалм, надеясь лишь на то, что в ее хитросплетениях Реджеп и Таня не потеряются.
Собственно, они и не могли потеряться. У них просто шансов не было, потому что уже
– Вот новое меню! – заявил тайфун Татьяна, сметая все на своем пути к директорскому столу с целью возложить на него папку с вышеупомянутым документом. – Вы, Валерий Анатольевич, обещали поговорить с вашим шефом, однако, ничего не предприняли. А я в отличие от вас, всегда держу данные обещания, иначе отправилась бы прямиком к нему. Но директор у нас все еще вы. Поэтому будьте любезны, передайте новое меню своему подчиненному. Кстати, я даже пошла на уступки.
– Чего-чего? – поднял голову из-под вороха бумаг Хомяков в некотором ужасе глядя на папку, которую ему подсунула так называемая помощница. Посреди заваленного документами стола та лишь добавляла бедолаге головной боли. – К-какие еще уступки?
– Я заметила, что десерты он готовит с большим интересом. Поэтому добавила десерт с вареньем из хамсы, - бесстрастно заявила Татьяна Романовна.
– Это из какой кухни? – на всякий случай уточнил Хомяк.
– Из турецкой.
– Нам не подходит, у нас европейская.
– Мы будем расширять горизонты, Валерий Анатольевич, - широко улыбнулась Таня и покинула директорский кабинет со скоростью урагана. Собственно, о ее действительном присутствии здесь говорила лишь папка на столе Хомякова да запах нишевого парфюма. Тот несколько секунд смотрел на эту самую папку, пытаясь врубиться, что теперь делать, а потом вспомнил. Выход у него был. Собственно, как и мальчик для битья.
Потому через пару минут Валерий Анатольевич бодрым шагом свободного от бумаг человека, вооружившись папкой от Моджеевской, направлялся к Шефу. Тот по своему обычаю торчал не в собственном кабинете, а на кухне. И как раз в это самое время водружал вишенку на муссовое пирожное ярко-синего цвета.
– Супер, - лезла под руку Анфиска, как и любая баба, восхищавшаяся вообще любым действием господина Четинкаи. Просто по определению. И похоже, давно позабывшая, как пару дней назад он на нее не по делу гаркнул.
– Супер! – повторил Хомяк и бросил перед обоими Танину папку.
– Что это? – ошалело спросил Шеф.
– А это, Реджеп Аязович, наше новое меню. Можешь ознакомиться.
– Что?!
– Все вопросы к Моджеевской! – объявил директор и был таков, оставив Четинкаю разбираться самостоятельно с происходящим вокруг кухни скандалом. Потому что виданное ли это дело – чтобы непонятно кто лез в работу шеф-повара заведения!
Роман Романович, конечно, шеф-поваром не был
Роман Романович, конечно, шеф-поваром не был. Он был всего лишь скромным президентом собственноручно созданной корпорации и держателем контрольного пакета акций. Но, тем не менее, с Реджепом Четинкаей, о котором он не имел вообще никакого понятия, кроме того, что в «Соль Мёньер» шеф-повар – турок, его роднило ревностное отношение к своему делу и несомненная способность отделять мух от котлет, а потом смешивать их в потрясающие блюда, которые на выходе сделали бы честь даже обладателю мишленовских звезд.