The офис
Шрифт:
– Это как, поаккуратнее? Визбор – туфта, Окуджава – рулит!
– Ну, что-то типа этого… Чем люди гордятся у себя в городе?
– Что-то я, похоже, хорошо готов к полету, вы мне уже не наливайте, граф… Так… Чем гордятся? Архитектурой?
– Ну не настолько… чтобы рожу друг другу из-за этого бить.
– Это смотря где… – многозначительно процедил Дмитрий Павлович. – Вообще-то только в Питере незнакомые мужики с легкостью вступают друг с другом в беседу. Больше ни в одном городе такого нет. То ли у всех гомофобия… Знаешь, везде действует такой своеобразный синдром насупленного быдла… Поэтому в Питере,
– Ну, это уже политика! Зачем нам в нее лезть? Тем более так ненадолго!
– Ну не знаю… женщинами?
– Вот! Это уже ближе! Но если ты оскорбишь всех женщин Барнаула сразу – это может вызвать лишь одно мужское понимание, а если кого-то персонально – это будет свинство с твоей стороны. Мы же договорились: не затрагивая тонких душевных струн!
– О чем же тогда с ними разговаривать, чтобы в глаз получить?
– Есть хорошая идея! Футбол или хоккей. Местная команда.
– А там какая команда есть?
– Ну, как же… эта… барнаульский «Амкар». Прекрасная возможность и не разозлить до смерти, и послужить толчком для беседы с торчком. Приехал зазнавшийся москвич, стал оскорблять местный футбольный клуб, подумаешь! С кем не бывает? В глаз дали и разошлись. А дальше Марина справочку, если фотка ее, приглашай в Москву – вообще бесплатно все сделает.
– Ничего фотка?
– Супер!
Уже не первый раз Дмитрий Павлович обращался к окружающим с одним и тем же вопросом:
– Мужики, а вам не кажется, что «Амкар» самая отстойная команда в Премьер-лиге?
А затем звонил Глушкову.
– Ну как, получается?
– Слушай, здесь на «Амкар» всем наплевать, все говорят «ну и х… с ней» и лезут бухать…
– Так это вообще пермская команда, я вот как раз читаю «Спорт-Экспресс»!
– Так ты мне, между прочим, эту тему в голову и загнал! Про барнаульский «Амкар». Кто тогда в Барнауле играет?
– Да вот листаю газету… Не вижу вообще ни одной команды. Похоже, не развит спорт в этом крае… Так, спросите, Дмитрий Павлович… Кстати, что вы прямо на какую-то пролетарскую интонацию с наркоманским душком скатились? «Тему прогнал» – вы же все-таки столичный менеджер двадцати трех лет: не забывайтесь!
– В роль вживаюсь. У кого спросить, у местных?
– Ну да, поинтересуйся, кто есть из известных спортсменов, и скажи, что он гей. И тот, у кого спрашиваешь, – тоже вылитый гей. В провинции на эту тему очень сильно обижаются. Смотри, как бы лишнего не получить, а то никакая страховка не покроет, если тебя там самого дураком сделают или геем, чего доброго.
– Я лучше скажу, что Брюс Уиллис гей…
– А при чем здесь Брюс Уиллис? Он чего, из Барнаула, что ли?
– Должен всем нравиться в провинции, особенно бабам!
– Ты ж не от бабы хочешь получить синий глаз! От бабы можно триппер получить. Ты не знаешь, за него дают страховку или нет? Это было бы проще…
– По-моему столько нормальному человеку не выпить, чтобы драться не из-за бабы, а из-за Брюса Уиллиса.
Неожиданно Дмитрия Павловича выручил один из двух попутчиков. Подбежав к барной стойке откуда-то с улицы, он вытаращил глаза и тоскливо залепетал:
– У меня проблемы из-за этой блондинки. Реальные
Перед этим он самозабвенно танцевал медляки со смазливой белокурой куколкой, похожей на девочку из американских комиксов. Дмитрий Павлович также дважды приглашал ее подругу Светку, не такую броскую, с мальчишеской стрижкой, но чрезвычайно пластичную. Она обвивалась вокруг него, делая безумно грациозные движения тонкими красивыми руками. Во время повторного танца она, устав от однообразия, повернулась к нему спиной, плотно прижалась попой и начала делать такие волнообразные и захватывающие дух пируэты бедрами, что у Дмитрия появилось реальное желание послать к чертям все свои воинственные и коммерческие планы. Собственно говоря, так бы и произошло – видно было, что у подружек весьма игривое настроение и крышка целомудрия подпрыгивает на бурлящем весеннем кипятке, который попахивал теплым ветром, поцелуями в подъезде и флиртом оголенных частей тела на пляже.
Но судьба благоволила к первоначальным планам командированного. Оказалось, как это часто бывает, куколку забросил на дискотеку ее возрастной хахаль, которому до танцев было как до занятий йогой, и, видимо убив время в биллиардной или в сауне, он застал свою пассию, захмелевшую от двух коктейлей, в чьих-то объятиях. Так рисковать могли не завсегдатаи, а лишь случайные гости этого клуба. Фраза «выходи на улицу, я жду тебя у джипа» привела выскочку в скучном офисном наряде в смятение.
– На улицу так на улицу – пошли: нас же двое.
– Ты что, с ума сошел, здесь тебе не столица. Как звонить с сотового в милицию кто-нибудь знает?
– Ладно тебе суетиться, договоримся с ребятами – объясним ситуацию.
Заметно обеспокоенный грядущей сценой мести ревнивого Отелло со своим собственным участием, директор местного филиала стал нагнетать и без того нервную обстановку:
– Трендец. Сколько их там, ты не знаешь?
– Откуда я знаю. Выгляни – посмотри.
Вернулся он с разведки минут через пятнадцать.
Видимо, наблюдение было очень детальным. Палыч уже хотел идти его разыскивать.
Дмитрий продолжал болтать с подружкой невесты ревнивого мавра у стойки, успокаивая себя интенсивным поглаживанием ее колена и хлопаньем резинки чулок под юбкой.
«Надо же какой я целеустремленный человек, – не в первый раз думал о себе он. – Мог бы сейчас в гостиницу, а там – в двуспальную кровать и хлопать, хлопать резинками на чулках. А я ведь, рискуя потерять все эти эротические перспективы, доведу до конца то, что задумал. Определенно мы должны добиться чего-нибудь в Москве. Обязательно должны с пацанами. Купить по двушке на „Динамо“, например».
– Там два бугая. Представляешь? Стоят и ждут. Один ключами от машины играет… Вот так, – зачем-то стал показывать, нервно раскручивая связку ключей, заметно волнующийся господин директор филиала в Барнауле.
– Так прямо и раскручивает? Обстоятельная разведка…
– Слушай, тут все по-взрослому. Я в этом городе два года, в Екатеринбурге жил раньше. У нас на Урале все по-взрослому, понимаешь? А на Алтае – как у нас на Урале!
– По-взрослому так по-взрослому. Пошли на улицу, мы же не насиловали никого, правда? Раз «все по-взрослому – так и е…ться будем без трусов», – как говорил мой дедушка.