The Sharpest Lives

Джеймс Софи

— А мне кажется, будет лучше, если мы прямо сейчас поедем к Джоанне. Я не знаю, что у тебя произошло с этим парнем, но я уверен, что он не стоит того, чтобы ты пропустила вечеринку с друзьями. Тебе нужно развеяться.

Китнисс поднимает голову:

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно.

***

Когда мы приезжаем к Джоанне, уже совсем даже незаметно, что полчаса назад она плакала и убивалась. Но на самом деле она только кажется такой. Видно, что она прикладывает большие усилия, чтобы ничего не показывать.

Дом Джоанны Мейсон просто огромный.

Находится чуть ли не на самой окраине города, где пейзажи ещё живописные, а воздух не такой едкий, как в центре. А ещё у семьи Мейсон есть чокнутый сосед, который держит такое количество кур, что я даже плохо представляю, как он с ними справляется. Джоанна называет его Повелитель Кур, но, думаю, ему больше подходит прозвище Долбанутый старикашка.

Чувствую, сегодняшняя вечеринка будет хоть и небольшая по количеству людей, но широкая по своему размаху. Ох, помню, сколько тут всего было… Сколько этот дом видел и драк, и поцелуев, и алкоголя. Именно здесь я познакомился с моей Миртой. Небольшая поправочка: теперь с не моей. Но до сих пор меня мучают воспоминания. Вот как сейчас, я снова и снова прокручиваются их у себя в голове. Я знаю, я чёртов мазохист, это причиняет мне сильную боль, которую нельзя заглушить ничем. Но я не могу забыть Мирту. И вряд ли смогу. Первая любовь, она такая, сука. Преследует и добивает тебя всю оставшуюся жизнь.

Помню, как она вошла в комнату, в белом платье и с бокалом шампанского. Посмотрела на меня своими глубокими глазами, такого странного цвета, в центре тёмно-коричневыми, а по краям светло-голубыми.

Но потом оказалось, что она совсем не такая, как я думал…

Кто же знал, что через несколько месяцев моя милая девушка в белом платье окажется лгуньей и предательницей? Мирта изменила мне. С каким-то футболистом. Я даже имени его не помню. Помню только, что морду я ему разукрасил знатно. Она плакала, умоляла простить. Я простил. А потом всё повторилось. Только уже с пловцом. И снова в доме Джоанны.

После той вечеринки я здесь впервые. Кто знает, может в кои-то веки что-то изменится? Желательно, к лучшему. Ибо, думаю, хуже уже некуда.

А ведь раньше я был другим. Не пил, не курил. Нормально учился. Но буквально за полгода я стал таким, как сейчас. А ещё, есть одна вещь. Но о ней знает только Марвел. Как-то летом я напился и забрался на крышу очень высокого здания. Если бы моему пьяному рассудку не приспичило попрощаться со своим лучшим другом, то соскребали бы мои ошмётки с асфальта. До сих пор ругаю себя за то проявление слабости. Я не сопливая девчонка, чтобы кидаться с небоскрёба. Я переживу это и вопреки всему буду счастлив. Если, конечно, меня не убьют алкоголь, сигареты или старший брат Мирты со своими дружками. Мирта же какая, выставила всё так, как будто это я такой гад, бросил, оскорбил. А брат её настоящий бандит. И компания у него такая же. Доберутся до меня — грохнут, не моргнув глазом.

— Катон! Китнисс! — на крыльцо вылетает Джоанна в одной пижаме, — вы всё-таки приехали!

— Да-да, если ты нас видишь, то это действительно мы, — говорю я, смотря на

Китнисс, лицо которой до сих пор не выражает никаких эмоций, — а ты, Джоанна, иди домой, заболеешь.

— Ладно, ладно, сейчас быстро все согреемся, — смеётся Мейсон, — Китнисс, твоя пижама в ванной.

***

Вот мы все в восьмером в просторной гостиной Мейсонов. Китнисс недвусмысленно смотрит на топор висящий на стене и (может, мне это только кажется?) улыбается. Ну, уже хоть что-то.

Джоанна, Диадема и Марвел притаскивают алкоголь. Ммм. Чувствую, вечеринку завтра мы не вспомним. Хотя… Очень странно, но сегодня пить совсем не хочется. А творить невообразимую хрень — тем более.

— Ребят, что по музыке? — спрашивает Финник.

— У меня гитара есть, могу принести, — предлагает Джоанна.

— О-о-о, это отлично, — говорит Марвел, — Катон, споёшь первым?

— Я? О, нет, я сегодня не в настроении, — отказываюсь я. Может, позже, когда меня всё-таки заставят выпить. А они точно заставят.

— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — просит Энни и умоляюще складывает брови.

И тут я ловлю на себе её взгляд. Китнисс смотрит прямо на меня и еле заметно кивает. И тут я понимаю, я должен спеть. Ради неё.

— Ладно. Джо, тащи гитару, — киваю я.

Джоанна быстро приносит чёрный футляр. Гитара у неё хорошая, от брата досталась, он в колледж уехал, а инструмент Джо оставил. Только вот незадача, она играть не умеет. Поэтому гитара появляется только на вечеринках.

Только вот что же петь?

И снова я смотрю на Китнисс. Конечно.

Как только я начинаю перебирать струны, она вздрагивает и опять смотрит на меня. Только теперь к глубокой грусти в глазах примешивается удивление. Она узнала эту песню. Свою любимую песню.

So long to all of my friends

Everyone of them met tragic ends

With every passing day

I’d be lying if I didn’t say

That I miss them all tonight

And if they only knew what I would say

If I could be with you tonight

I would sing you to sleep

Never let them take the light behind your eyes

One day I’ll lose this fight

As we fade in the dark

Just remember you will always burn as bright

Видимо, эта песня производит большое впечатление не только на Эвердин. У всех задумчивые лица. Ещё бы, тут есть о чём подумать.

Be strong and hold my hand

Time becomes for us, you’ll understand

We’ll say goodbye today

And we’re sorry how it ends this way

If you promise not to cry

Then I’ll tell you just what I would say

If I could be with you tonight

I would sing you to sleep

Never let them take the light behind your eyes

I’ll fail and lose this fight

Never fade in the dark

Just remember you will always burn as bright

The light behind your eyes

The light behind your

Sometimes we must grow stronger and

You can’t be stronger in the dark

When I’m here, no longer

You must be stronger and