The Sharpest Lives
Шрифт:
Мы падаем на постель, совершенно голые, и снова сливаемся в поцелуе. Кажется, что я дышу им, я уже, наверное, задохнусь, если оторвусь от губ Катона. Он прикусывает нижнюю губу, и первый стон слетает с моих губ. Что же будет дальше, если я уже так возбуждают от одного только его вида.
Руки парня спускаются всё ниже. Я не хочу ничего видеть, ничего слышать, я хочу только чувствовать, раствориться в нём полностью.
Но теперь уже он пускает в ход не только руки, и, когда мы становимся совершенно одним целым, я уже не сдерживаюсь.
И вот, когда всё заканчивается, мы лежим на кровати, всё ещё голые, и моя голова покоится у него на груди.
— Ты была великолепна, Китнисс Эвердин, — шепчет Катон.
— Вряд ли великолепнее, чем ты.
— Значит, снова вместе? — так же шёпотом спрашивает он.
Финник был прав. В конце концов всё будет хорошо. Но в нашем случае хорошо уже наступило.
— Вместе, — отвечаю я еле слышно и прижимаюсь к нему ещё крепче.
Комментарий к Глава 13. Китнисс.
Уфф.
Знаю, это не идеально, но это первый опыт написания ТАКОГО…
Пы. Сы. Следующая глава - последняя.
========== Эпилог ==========
Тот самый день
— Эх, везёт тебе, — вздыхает Примроуз, — а мне вот ещё два года в школе маяться.
— Ничего, — улыбаюсь я в ответ, — не успеешь оглянуться, тебя будем на выпускной собирать, Утёнок.
— Ну, вряд ли я буду такой красивой, как ты, — с лёгкой ноткой «белой» зависти произносит сестра.
Светлые волосы спадают мне на плечи — после того концерта, когда «всё стало хорошо», я больше не красилась в тёмный цвет. На мне светло-голубое воздушное платье. Вроде бы простое, но мне нравится. Красивое, как утреннее небо. Как глаза моего парня.
— Это мы ещё посмотрим, — говорю я весело, смотря в зеркало на стоящую за моей спиной Прим.
Звонок в дверь, и мы обе спускаемся вниз по ступенькам. Сестра первая добегает до входа и, глянув в глазок, шепчет мне:
— Там твой принц на красном кабриолете приехал.
Катон. Я чувствую, как щёки заливаются румянцем.
— Привет, Прим, а где моя… — он входит в дом, но замечает меня не сразу, — вау, Китнисс, ты с румянами переборщила, или нынче мода такая, макияж под машину парня делать?
— И я тоже тебя люблю, Кат, — на каблучках новых туфель подхожу к нему и целую в щёку.
— Это тебе, солнышко, — парень вручает мне букет белых роз. Символ нежной и искренней любви.
— Вы такие милые, прям до невозможности, — хихикает Примроуз, — давайте бегите на свой выпускной, а то опоздаете.
***
Майский ветер легонько треплет мои волосы, а запах сирени приятно окутывает нас с головой. Всегда любила позднюю весну — всё, что может, цветёт, зелёные листья, ощущение счастья и приближающегося лета.
Школа в этот особенный день, и не только для нас с Катоном, преобразилась. А может быть, это так только кажется — ведь больше она не представляет угрозы. Мы больше сюда не вернёмся. И, скажу честно, я не буду скучать. Я не буду скучать по урокам. Но
Но люди меняются, меняется их представление о жизни, взгляды и убеждения. Может, это как раз наш случай?
Мы приходим одними из последних. Я вижу остальных членов нашей компании. Парни все в смокингах, девочки в красивых платьях. Энни в белом до пола, расшитом цветами и с чёрным бантом на поясе, она улыбается и держит за руку Финника, который что-то ей рассказывает. Платье Диадемы тоже голубое, но не такого оттенка, как у меня, с кружевным облегающим верхом и объёмным низом. Я обнаруживаю девушку вместе с верным Марвелом возле стола с пирожными. Кат шепчет на ухо, посмеиваясь, что Ди, наверное, месяца два на диете сидела ради этого платья, а теперь отрывается. И, кстати, мы выиграли спор, надо напомнить Джоанне — они с Гейлом теперь пара, да-да. Целуются прямо при всём народе — в стиле нашей Мейсон. Она, как обычно, безупречна — на ней красное платье в пол со шнуровкой по бокам. А что, если тело красивое, можно и показать чуть-чуть, не зря она в тренажёрный зал два раза в неделю бегает.
Кое-как мы дослушиваем речь директрисы, получаем аттестаты, причём у троих из нас — с отличием: у меня, Финника и Энни. А потом начинается самая лучшая часть вечера.
Танцы на выпускном ненамного отличаются от осеннего и зимнего бала по оборудованию помещения, музыке и прочему, но есть кое-что особенное — мы последний раз танцуем в стенах школы. Последний танец детства.
Я стараюсь запечатлеть по максимуму в своей памяти этот вечер. Смех Энни, шутки Марвела, зажигательный танец Диадемы под внезапно заигравшую её любимую песню, Джоанну, с закрытыми глазами покачивающую руками в такт музыке, Финника и Гейла, подпевающих голосам на записи. И Катона. Моего Катона, который не отходит от меня ни на шаг, кружит меня в танцах и доводит до слёз от смеха.
My Chemical Romance — The Light Behind Your Eyes
Знакомые аккорды заставляют меня вздрогнуть. Нет, это не галлюцинации, и из динамиков действительно звучит моя любимая песня.
— Шепнул словечко ди-джею, — издаёт смешок Катон, притягивая меня к себе одной рукой.
— Голоса в моей голове твердят: «Пристрели этого придурка*», — тоже усмехаюсь я.
— Ты идеальна, как и твой музыкальный вкус, ты знаешь это? — парень дотрагивается указательным пальцем до моего носа.
— Ты меня смущаешь, Уэлш!
— Знаешь, что, Эвердин? Сейчас я засмущаю тебя ещё больше, — он не даёт мне ни слова на это ответить, потому что лишает меня такой возможности поцелуем.
Как будто кроме нас здесь никого нет. Нет ни людей, ни школы.
Только он, я, музыка и нереальное притяжение между нами, возникшее вопреки всем законам физики.