The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты
Шрифт:
Но, по мнению Антона, она была «достаточно чувственной», «возбуждала», «делала кадр», «доставляла» наконец. И доставила. В понедельник пилот должен быть сдан. Завтра последний съемочный день, и теперь уже ясно, что проект провален...
– Да и хуй с ней! – ругается Антон. – Тоже мне, Софи, блядь, Лорен. Баба с возу – кобыле легче. Да и баран этот ее заебал! Правда, Андрюш?
– Я тебе говорил, Алену брать не надо. Будет геморрой. Он случился...
– Ну найди мне тогда ту, что без геморроя! – Он размахивает
– А чё ты орешь? – возмущаюсь я. – Мы тут за шесть недель весь диван продавили, с твоим, между прочим, участием. А теперь я виноват, что у нас нет главной героини?
– Вы только критиковать можете. – Антон ходит кругами. – Трахать актрис на кастинге, бухать на съемках...
– Антон, а что мне-то теперь делать? – жалобно стонет Коля Сироткин.
– Ничего!
– Съемочный день кончается, у меня же агент... он сказал... играть...
– Ну, вот возьми любую бабу из техперсонала и сыграй с ней сцену в кафе! – орет на него Антон. – Чего ты от меня хочешь?
– А зачем ты кричишь?
– А зачем ты доебываешься? Завтра будет тебе новая героиня, жди!
– Ну, я тогда пошел?
– Иди, Коля, иди. – Антон торопливо жмет ему руку. – Все, иди уже.
Осветители и персонал понуро разбирают приборы.
– Треногу, треногу осторожней! – говорит сидящий на полу оператор.
– Михалыч, декорации оставлять? – кричит грузчик.
– Антон, что с декорациями? – переспрашивает Михалыч.
– Да нахуй они никому не нужны, – вяло выговаривает Антон.
Рабочие перемещаются, убирают столики, стулья и барную стойку. Воздух наполняется пылевыми потоками.
– То есть как, – икает оператор. – Завтра же... последний съемочный день...
– В натуре, так оно и есть, – отзывается невидимый Михалыч. – Э! Хорош пока декорации разбирать!
– Зачем я повелся? – размышляет Ваня вслух, ни к кому конкретно не обращаясь. – Полный пиздец...
– Вань, может мы завтра еще что-нибудь нарулим?– подсаживаюсь к нему.
– Ничего мы не нарулим. Этот дебил, парень Алены, обещал за нее денег на проект дать. Теперь и по бабкам дыра. А я уже Лобову цифры отдал на подпись.
– Ну, пилот-то по-любому канал башляет, – неуверенно говорю я.
– Пилот... а дальше? – Ваня тушит о пол сигарету. – Хотя какое теперь дальше...
– Надо выпить, надо срочно выпить! – тараторит продолжающий нарезать круги Антон.
– Да не мельтеши ты! – рявкает на него Ваня.
– Мы сильно попали? – тихо спрашиваю я.
– Будет скандал. – Ваня прикрывает рукой глаза. – Тебе, зайка, тоже достанется. Ты же продюсер.
– Я знаю, – опускаю голову. – Думаешь, совсем пиздец?
– Думаю, да.
– Есть еще один день.
– Не говори глупостей. – Ваня встает. – Нас банально
Раздается треск, потом хруст ломающейся фанеры. Задник с нарисованной на нем стеной кафе с окнами и дверью падает прямо на сидящего под ним Славу. Мы с Ваней дружно вскакиваем, будто успеем помочь, но дырка в декорации, изображающая вход, совпадает с тем местом, где сидит Слава. Lucky.
– Треногу! Треногу, блядь, спасайте! – рычит Слава.
– Ну, хоть без трупов обошлось, – выдыхает Ваня.
– Чувак, я с тобой, – говорю я ему на всякий случай.
– Ага. Толку-то с этого?
Я молча смотрю на часы. До начала шоу осталось три часа. Из-под фанерных декораций торжественно, в рапиде, выкатывается бутылка Dewars...
– Ты мог бы меня так не лапать?! – деланно раздражаюсь я, когда мой гример Роберт, гей с длинными черными волосами, один в один Брайн Молко, поправляет мне прическу.
– Как это так?
– Так! Я все-таки не хожу в клуб «Матини» по пятницам!
– Ходишь, – раздается из-за шторы Володин голос.
– Ты вообще молчи, Анальный карлик! Где, кстати, мои подводки?
– В суфлере.
– А что ты сегодня такой нервный? – Роберт достает из косметички здоровенную кисточку, оценивающе ее разглядывает и начинает возюкать мне по лицу.
– Роберт, у меня на лице раздражение, может, грим сменить?
– У тебя недостаток секса, – мрачно резюмирует он.
– Тебе-то откуда знать?
Из-за шторы раздается характерный дебильный смешок.
– Гуля! – кричу я. – Принеси подводки! Дай мне чая, сигарету, что угодно! Сделай что-нибудь, тут одни педики, я не могу настроиться на эфир в таком окружении!
Через несколько секунд появляется Гуля с пачкой сигарет, пепельницей и кружкой чая.
– Как прикажете.
– Спасибо! – Я делаю глоток слишком горячего чая. – Знаешь, я передумал. Дай лучше кофе.
– Вы ведете себя, как провинциальная хабалка! – Она задергивает штору с другой стороны. В гримерке начинает играть Frankmusic «Complete me». – Роберт, вылей ему весь тюбик геля на голову.
– Сама такая! – говорю ей вслед назидательным тоном. – А я могу тебя уволить, например.
– Вряд ли найдется другая идиотка, способная выслушивать ваши истерики, Андрей Сергеевич.
– Это правда. – Я делаю печальные глаза, придирчиво оглядываю себя в зеркало, заключаю, что третий сорт – не брак, и порываюсь встать.
– Ну погоди, еще глаза, – Роберт достает тушь для ресниц. – Посмотри вниз.
– Еще годик, и я смогу играть главную женскую роль в «Унесенных ветром-3», – кривлюсь я.