Тиара боли

Александров Артур Александрович

– Зачем нам вообще тащиться на кладбище? Раз уж… такая история? – заговорил о деле юноша, когда они проехали мимо широкого крутого поворота, и поветрие улетучилось, – Мы могли бы только просмотреть отчёты. Вряд ли местное отделение полиции станет расстраиваться, что столичные гости не роют носом землю на их территории.

– Затем, чтобы смягчить наглость, с которой мы нарушаем нейтралитет, – ворчливо пояснил Антонов, – Когда всё закончится, среди серьёзных людей многие быстро догадаются, что Отдел сыграл в чужую игру. Это может сильно усложнить наше положение в будущем.

Дорога, давно ожидавшая ремонта

разбитого покрытия, сильно качнула автомобиль на спуске: подполковник в непривычном ворчливом состоянии ослабил внимание и всеми колёсами на скорости проскочил глубокую продольную яму. Мунн неплохо тряхнуло в салоне, но девушка только рассмеялась, и, конечно, не собиралась молчать.

– Пусть попробуют усложнить нам хоть что-то, – уверенно и с вызовом заявила дознаватель, – Будут изгонять своих «бесов» по старинке – бубном и пением.

Хоть и борясь с отведённой ролью умудрённого опытом старца, Роман Андреевич все же не удержался и просветил неуёмную девицу лекционным тоном:

– Опасность, что социальное положение власть имущих может пошатнуться вслед за репутацией, может заставить некоторых из них обозлиться настолько, что страх отступит, и Отдел наживёт ненужных врагов. Во всём хороша мера.

Поворот на Гоморру остался далеко позади. Дорога вильнула к небольшому, но красивому озеру с пустынным пляжем. Оттаявшую гладь его вод настойчиво беспокоили шумные ветра, пуская по поверхности водоёма волнистую рябь, ловящую редкие лучи утреннего солнца. На другом берегу заканчивался лес и виднелись несколько трёхэтажных домов, возвышавшихся над неровной полосой иных приземистых построек. Обогнув водоём, группа прибыла в означенный целью пути населённый пункт. Сотрудникам пришло время приступить к работе.

Подполковник давно привык к неприятным сюрпризам, коими были насыщены его рабочие будни с первых дней службы в Отделе. Когда-то молодой офицер ФСБ тяжело воспринимал неизменное крушение чётко продуманных планов ведения дел, и ощущение невесомости в странном, постоянно меняющемся мире другой реальности, где даже самая уверенная цепочка расследования могла в любой момент рассыпаться в прах, оставляя после себя хаос и тревожную пустоту. Но с годами Роман Андреевич научился «ловить волну» резких перемен, не допускать излишней растерянности, и рассудительно взвешивать любые непредвиденные обстоятельства. Теперь его, скорее, удивляло, когда всё шло слишком гладко.

Но об остальных членах группы такого сказать было нельзя.

– Почему так долго молчали? – кипятилась остроглазая дознаватель, не стесняясь выговаривать резкие упрёки целому полковнику и начальнику отделения полиции, – Протокол предписывает вам незамедлительно уведомлять обо всех обстоятельствах, касающихся дел, представленных нам!

– Это подростки из неблагополучных семей, – еле сдерживаясь, процедил безмятежному подполковнику долговязый начальник местных правоохранителей, не глядя на сердитую девицу несолидного звания в сером анораке и простых джинсах, – Кто всерьёз воспринимает заявления о том, что исчезла шайка малолетней шпаны?

Антонов молча пожал плечами и отвернулся, оставив полковника в недоумении. Офицеру ОО не полагалось поддаваться чрезмерной меланхолии, и Роман Андреевич не понимал, почему в голову лезут странные мысли. Отсюда, с неровного холма, на котором раскинулся старый погост

с покосившейся оградой, всё ещё было видно голубую чашу озера, теперь брошенную ветрами и застывшую старинным зерцалом в потрепанной раме плешивых берегов. Подполковнику вдруг померещились в холодной глади водоёма отражения окружавших его надгробий и крестов, хоть расстояние и не позволяло на самом деле увидеть подобное. Но души не коснулись липкие пальцы иной реальности, порождавшей причудливые видения. Нет, никакие аномальные силы не были повинны в этом мираже. Словно сама Вселенная что-то пыталась показать духовно ослепшим людям. Предупредить, предостеречь, или…

– Так сколько человек пропало? – прервал Антонов затянувшееся разбирательство Мунн с полковником Волошиным.

– Я же говорю, – раздражённо произнёс полицейский, – Четверо позавчера, еще трое, по предварительной оценке, вчера. Да с чего вы взяли, что это как-то связано с вандализмом? Подались за приключениями куда-нибудь, или перепились да потеряли телефоны. Редкость что ли?

– Может быть, может быть, – проговорил подполковник, который не верил в совпадения, – Ладно, давайте осмотримся здесь. А вы пока расскажите нам о пропавших. Только краткие характеристики пожалуйста.

Ступая по размоченной недавним дождём рыхлой почве вслед за Антоновым, Тимур терзался загадкой: зачем он вырядился щеголем в эту кладбищенскую прогулку. Можно же было взять сменные вещи, а не убивать любимые брюки и туфли из мягкой кожи на сельском погосте. К счастью, долго ходить не пришлось: восемь глубоких неровных ям располагались хаотично, но близко друг к другу. Могилы были разрыты очень неаккуратно, земля не сложена в кучи, а просто разбросана вокруг, словно вандалы веселились, кидая комья с лопат в разные стороны.

– Да там одна характеристика на всех, – отрезал Волошин, – Совершенно асоциальны и аморальны. Брошенные учебные заведения, приводы в полицию, случайные подработки и хулиганские выходки – вот и всё, что представляли собой их жизни. Хотите конкретнее?

– Пока не нужно, – спокойно ответил подполковник, осматривая последнюю могилу, – Тимур Альбертович, пожалуйста, произведите сканирование.

Компактный прибор размером не больше смартфона в рабочем чемоданчике эксперта носил идиотское название «Ромео14». Уже никто и не помнил, почему. Наверное, создатель был склонен к сентиментальности. Суть его функционирования заключалась в том, что если правильно настроить баланс волн, то можно получить данные об отклонении в атмосфере, свидетельствующем о нарушении существующих физических законов. Проще говоря – поймать след аномалии, если таковая имела место. Хотя к медицине подобная аппаратура особого отношения не имела, Тимур благодаря врожденным усердию и педантичности, быстро разобрался в работе хитрого прибора.

– Даже знать не хочу, что это, – пробурчал полковник.

Волошин чувствовал себя полнейшим дураком, торча в одиночку на кладбище с тремя чудиками, пока на работе его ждали серьёзные дела, а подчинённые бездельничали, гадая, что за московская делегация украла их начальника. Правильно истолковав настроение полицейского, Антонов едва заметно кивнул дознавателю, чтобы та вернула мысли полковника в профессиональное русло. Мунн, тяжело переносившая долгое молчание, радостно встряхнулась, и вцепилась в жертву: