Тибет: сияние пустоты

Молодцова Елена Николаевна

Бон и буддизм

После этого Падма вместе с царем отправились к монастырю Самье, тому, что начал строить Шантиракшита, которому не суждено было закончить это дело. Как помнит внимательный читатель, приверженцы бон посылали на стройку своих злых духов, и за ночь те успевали разрушить все, что удавалось возвести за день. Проповеди Шантиракшиты не оказывали на них решительно никакого влияния.

Падмасамбхава вежливо попросил ехидно ухмыляющихся бонцев сесть по левую руку от царя, а буддистов – по правую. Начался теоретический диспут, в котором бонцы потерпели сокрушительное поражение. По правилам, проигравший в споре должен был принять учение победителя и во всем подчиниться ему. Однако шен настаивали на том, чтобы провести еще и соревнование в магических силах. Но и в этом нашему герою бояться было нечего. Шен Трэнпа Намка на глазах у всех вызвал ла (жизненную

силу) только что умершего министра Нама Тогра Лугонга и возвратил его к жизни, и это видели все. «Вот какими силами обладают жрецы бон», – радовались бонды. Удостоверившись, что Трисонг Дэвцэн поверил всему происходящему и принял сторону бон, Падмасамбхава приступил к разоблачению фокуса. Жестом он остановил призрак министра и приказал ему назвать свое тайное имя. Дело в том, что у каждого тибетца, будь он бонцем или буддистом, помимо общеизвестного есть еще и тайное имя, которое знают лишь он сам и его Учитель, – имя это дается при получении секретного посвящения, которое не минует никого из живущих в Тибете. Оживший покойник в отчаянии закричал, что не знает своего тайного имени, и трусливо бежал, подгоняемый искрами, летящими от ваджры Падмасамбхавы. Человек не может не знать своего тайного имени, и махасиддхи наглядно доказал, что бонды не воскресили покойника, но лишь вызвали его призрак. Царь признал победу буддистов и повелел всем бондам немедленно, не сходя с места, принять буддизм.

Буддисты тут же запустили в оборот версию, согласно которой бонский Учитель Шенраб вовсе не был божественным воплощением, а был обыкновенным мальчиком. У него были ослиные уши, и чтобы скрыть их, ему приходилось носить на голове шерстяную повязку (вспомним «рогатый» головной убор царей Шанг-Шунга). И вот этого мальчика, жившего в городе Нам Шовон в тибетской провинции У и происходившего из рода Шен, в возрасте 13 лет похитили духи. Целых 13 лет они носили его по всему Тибету, и все эти годы он не встречался ни с одним человеком. Духи научили его видеть, какой дух в каком месте обитает и какие ему следует делать подношения, какую пользу или вред он может принести, какие ритуалы надлежит перед ним исполнять, и в возрасте 26 лет вернули его к людям, на землю. И весь бон – это всего-навсего культ духов. А когда самого Шенраба спросили, что, собственно говоря, он умеет, тот якобы ответил: «Я практиковал всего три вида бон: это ритуалы подавления духов внизу, ритуалы почитания богов-предков вверху и ритуалы охраны домашнего очага посередине». Все эти виды бон называются Чабнаг, или Черные Воды. Вот и вся мудрость Шенраба.

С тех пор как, проиграв Падмасамбхаве в споре, все бонцы разом приняли буддизм, очень трудно стало отличить бон от буддизма. Во-первых, бонцы стали стилизовать свои тексты под буддистские и органично вписывать в них чисто буддистские учения. Во-вторых, Падмасамбхава подчинил себе всех духов и богов, ранее находившихся под управлением бон, но не уничтожил их самих и их культы, а просто включил в свой пантеон в качестве хранителей Учения. Такая тактика вообще характерна для буддизма: придя в чужую страну, буддисты не воюют с туземной верой, но включают ее в свою, как бы вбирая ее. Традиция Падмасамбхавы в наибольшей степени вобрала в себя элементы бон, так что бон и буддизм в ней тесно взаимодействовали, заимствуя друг у друга, переливаясь друг в друга. Поэтому очень трудно выделить для анализа чистый бон и чистый тибетский буддизм: описывая бон, все время опасаешься встретить заимствование из буддизма, а описывая то, что принес в Тибет Падмасамбхава, боишься столкнуться как раз с бонскими традициями.

Но все это не так важно, а главное то, что многострадальный монастырь Самье наконец был достроен, так как днем его возводили люди, а ночью – подчиненные Падмасамбхавой духи. Буддизм, казалось бы, окончательно воцарился в Тибете, потому что те бонцы, которые все-таки имели мужество его не принять, были высланы в дикие и пустынные северные окраины, а также в Непал и в Монголию.

Еще Цогель

А Падмасамбхаве благодарный царь Трисонг Дэвцэн преподнес в подарок шестнадцатилетнюю Еще Цогель, которая заслуживает отдельного рассказа. Надо сразу сказать, что была она, в отличие от нежной принцессы Мандаравы, сильной и мужественной женщиной и потому прочно завоевала место супруги и лучшей ученицы Падмы, ей он передал все свои знания и навыки, а также ряд чрезвычайных миссий.

Еще Цогель явилась в мир как земное воплощение небесной дакини, а дакини являются наилучшими партнершами для мощных йогических практик, которым имеют обыкновение предаваться махасиддхи. Падмасамбхава лично провел ее

по пути йогических посвящений и практик, но настал момент, когда для успешного прохождения дальнейших этапов ей потребовался другой партнер. Падма, ее Учитель, повелел ей немедленно отправиться в Непал и отыскать шестнадцатилетнего юношу по имени Атсар Сале. Еще Цогель быстро нашла этого прекрасного парня, который был послан ей навстречу самой судьбой, но увы, он был рабом, а денег на его выкуп у нее не было. Но в это время в дом очень богатого торговца принесли тело его сына, павшего в войне, которую тогда вел Непал. Обезумевшие от горя родители были готовы взойти вместе с ним на погребальный костер, но тут к ним подошла наша героиня и пообещала вернуть к жизни их сына, если они выкупят предназначенного ей юношу. Конечно же, убитые горем родители согласились выкупить для нее хоть самого бога.

Илл. 19. Белая дакиня

Еще Цогель взяла шелковое покрывало, сложила его вчетверо и накрыла им труп юноши. Потом она направила свой палец в сердце умершего, и тело его начало согреваться. Тогда она уронила ему в рот каплю своей слюны и прошептала ему на ухо тайную мантру. Руки Еще Цогель коснулись глубоких ран на теле юноши, и они тут же зажили. Убитый стал постепенно пробуждаться и наконец пришел в сознание. Родители были вне себя от радости, а Еще Цогель получила желаемое.

Надо сказать, что тот, кто встал на путь йоги, всегда должен уметь своим искусством обеспечить себя деньгами, если они ему требуются. Недаром же Падмасамбхаву учили тачать башмаки, ткать ковры, делать ювелирные украшения и т. д. По индийским и тибетским правилам, человек должен уметь сам содержать себя. Так, когда родители Будды Шакьямуни посватали за него нравившуюся ему девушку, родители невесты вначале ответили отказом на том основании, что он изнеженный царский сын и не владеет никаким ремеслом, а потому не сможет в случае нужды содержать их дочь, которая, конечно же, также принадлежала к царскому роду. И лишь после того как принц Гаутама продемонстрировал великолепное владение многими профессиями, согласие на брак было получено. Для тренированной же Еще Цогель и воскресить мертвого было не в труд. Но тут перед ней предстал сам Падмасамбхава и сообщил, что способность воскрешать мертвых относится к числу низших сиддхи (сверхъестественных сил), а потому не следует этим гордиться и сосредотачиваться на этом.

Еще Цогель уединилась с Атсаром Сале в пещере для медитаций, в результате которых девушка научилась спокойно проходить сквозь стены, и старение и болезни больше не могли затронуть ее тело. А юноша стал духовным сыном Падмасамбхавы и Еще Цогель.

Конечно же, жизнь и поведение Еще Цогель вызывали массу нареканий со стороны обычных людей, более того, она стала предметом их ненависти, и они решили ее сжечь. Но Падмасамбхава не стал повторять эксперимент, учиненный им в его бытность с принцессой Мандаравой, а просто превратил Еще Цогель в свой ритуальный трезубец, и они беспрепятственно отбыли в Тибет, где он и расколдовал девушку, которую очень высоко ценил.

Однажды в ходе медитации перед Еще Цогель предстало страшное видение. Казалось, она попала в страну дакинь, где внутри огромного дворца, построенного из человеческих черепов, дакини, принявшие человеческий облик, совершали подношения Ваджрайогине – главной дакине. При этом одни отрезали для нее куски от собственных тел, другие вскрывали себе вены и испускали для нее потоки крови, кто-то вырезал свое сердце и другие органы, а некоторые отрезали даже свои головы. Расчленив себя, они готовили подношения из своих членов и органов, и за это главная дакиня давала им свое благословение.

Еще Цогель все это показалось диким, и она спросила: зачем же они причиняют себе такую боль и расстаются с жизнью, не завершив свой путь? Ей ответили, что нельзя откладывать то, что может обрадовать твоего Гуру, и поскольку мы владеем этим телом лишь одно мгновение, нельзя ни секунды медлить с принесением его в дар, постыдно останавливаться в нерешительности, так как от этого теряются все былые заслуги и возникают все новые препятствия.

Еще Цогель пересказала все это своему Гуру Падмасамбхаве и пожелала исполнить для него такую же практику. Но Падма, бестрепетно пославший на съедение принцессу Мандараву, на сей раз ответил, что это видение было чисто символическим, обозначая духовное принесение всего себя в дар Учителю, и для Еще Цогель нет никакой необходимости совершать реальное жертвоприношение своей плоти – у нее другая миссия на земле.