Тибетский лабиринт
Шрифт:
– Вон как? – разочарованно протянул Шеффер, но тут же воспрял духом и резюмировал: – Развенчанное чудо – жалкая вещь, не правда ли?
Ему никто не ответил, поскольку внимание присутствующих отвлёк объявившийся внезапно молодой монах. Частое дыхание и покрасневшее лицо свидетельствовало о том, что монах долго бежал, а выпученные и встревоженные глаза не оставляли сомнений в важности сообщения, принесённого их обладателем.
– Английские солдаты появились у спуска в «Страну камней»! – монах так жестикулировал, что его понял даже Унгефух.
Герман вздрогнул,
– Как они нас обнаружили?!
– Не нужно так беспокоиться, – прозвучал спокойный и, как всегда чуть насмешливый, голос маленького агпы. – Я со своими людьми увлеку солдат в горы и там убью. Лошадей и вьючных яков мы прихватим с собой, чтобы они не привлекали внимание врагов. Вам же лучше затаиться до заката.
Слова маленького монаха пронизала такая уверенность, что Шеффер оставил бороду в покое. Агпа слегка поклонился и собрался уходить.
– Один вопрос, почтеннейший, – остановил Крыжановский монаха.
Тот обернулся и стал молча ждать.
– Почему вы и ваши последователи сами не пробовали пройти лабиринт?
– Две вещи тому причиной, – медленно и раздельно ответил агпа. – Во-первых, нельзя нарушать правила. Если хочешь нарушать правила, будь готов к тому, что другие поступят так же. А, кроме того, правильный лабиринт пройти невозможно – на Востоке это знают все, но люди Запада ничего знать не хотят.
Лицо монаха озарила кроткая улыбка, и он ушёл, не оборачиваясь.
– Герман, не вздумай сейчас заявить, что ты отказываешься! – завизжал Шеффер, с ненавистью глядя вслед маленькой фигуре в потрёпанной одежде. – Надо же, всю дорогу оказывал неоценимые услуги и вдруг в самый ответственный момент устроить такое!
– Тебе же сказали, не нужно беспокоиться! – сказал Герман. – Среди прочих достоинств у этого человека неплохо развита способность разбираться в людях. Он прекрасно осведомлён, что я не отступлю. Теперь уже не отступлю.
– Но какого дьявола он так сказал? – не унимался Шеффер.
– Может, не хотел лгать – ложь портит карму.
– Всю дорогу скрытничал, а тут разоткровенничался. С чего бы? – свой вопрос руководитель экспедиции завершил экспрессивным щёлчком пальцев.
– Видишь ли, одни и те же вещи у бонцев принято объяснять по-разному разным людям в зависимости от степени их понимания. В точности как у масонов! Впрочем, как в любой тайной организации, хоть на Востоке, хоть на Западе, – пояснил свою точку зрения Крыжановский. – Но хватит об этом, где должен открыться вход?
Шеффер повёл Германа вокруг пирамиды и остановился у северной грани. Здесь циклопическое сооружение совершенно не напоминало творение рук человеческих. Скала как скала – вокруг ещё несколько таких же, правда, все они повыше и вершины укрыты снегом. Кроме того, оказалось, что скала-пирамида стоит в десятке метров от края, если не обрыва, то весьма крутого склона.
Крыжановский поглядел вниз и поёжился.
Раскинув в сторону руки, Шеффер прижался грудью к холодному камню мегалитического сооружения и объявил:
– Вход откроется где-то здесь. Поразительно – ни щёлки, ни трещинки…
– Кто же останавливается в шаге от мечты? – вздохнул Крыжановский.- Да и выбор как таковой отсутствует – нетрудно догадаться, что произойдёт, если откажусь – ведь я нужен Германии исключительно ради лабиринта, не так ли?
– Давай лучше о том, что тебя ожидает, если наша экспедиция увенчается успехом. Слава, почёт, красивейшая из женщин Рейха…
Герман глянул на небо и перебил:
– Закат уже скоро, так что давай без дураков. Скажи, что я найду на том конце лабиринта? Не сомневаюсь, и ты, и твой замечательный учитель Гильшер знаете ответ. Более того, судя по затраченным на экспедицию колоссальным средствам и усилиям, речь идет не о мифическом или гипотетическом, а о вполне материальном объекте. Заметь, до сих пор я проявлял нордическую выдержку и не докучал вопросами, но, похоже, пришло время узнать правду.
– Вот как? Оказывается, мудрые тибетские книги не сказали самого главного? – оскалился Шеффер. – Признаться, я не удивлён. В этой проклятой стране всегда так – ничего конкретного, сплошные иносказания и недомолвки. Это так, к слову, чтобы подчеркнуть разницу между восточным словоблудием и нашей немецкой прямотой. Мог бы не спрашивать, я и сам уже собирался сказать.
Руководитель экспедиции поднял с земли камешек, размахнулся и зашвырнул его как можно дальше. После этого произнёс:
– Там крипта, а в ней один-единственный предмет. Но не очередной мудрый трактат, а именно предмет. Ты должен принести его мне.
– Всего-то? – разочарованно переспросил Герман. – Что за предмет, как выглядит?
– В табличках Карла Вилигута он описан как круг из блестящего металла, довольно тяжёлый.
– И что это такое?
– Принесёшь – скажу! – не терпящим возражений тоном объявил Шеффер. – Как видишь, я ничего не скрываю, но говорю только тогда, когда в этом появляется необходимость. А до той поры вопрос исчерпан. Не смотри осуждающе, с удовольствием поменялся бы с тобой ролями, если бы умел, как ты, мастерски разгадывать головоломки. Потому тебе лезть в лабиринт, а мне – томиться от безделья, изводя себя неизвестностью.
– Бездельем томиться не придётся. Пока я буду добывать твой предмет, ты позаботься о том, чтобы защитить мою Еву. От всего защитить – будь то английские солдаты или враждебные стихии. Выйдя из пирамиды, я первым делом должен увидеть живую и невредимую Еву. Повторяю – не тебя, с алчно протянутой рукой, а Еву, иначе найду способ решить головоломку так, чтобы ты никогда не получил свою железяку.
– Откуда столь странная тревога? – удивился Шеффер. – Что может угрожать нашей прекрасной фройляйн? С англичанами разберутся наши друзья-монахи, а иных оснований для беспокойства не вижу. Но условия принимаю. Предмет в обмен на женщину – настоящая мужская сделка, с тобой интересно иметь дело. Иди и не оглядывайся, мы с Евой встретим тебя по возвращении. А сейчас поцелуй её напоследок и – вперёд, скоро откроется вход.