Тибетский лабиринт

Жемер Крыжановский

–  Что за извращения?
– поинтересовался Герман.

–  А, Вирт во всеуслышание заявил, будто немецкая нация зародилась не где-нибудь, а в болотах Нижней Саксонии, и что изначальной формой правления в германских племенах был матриархат. Фюрер пришел в ярость, и моему наставнику пришлось отправить Вирта в отставку. Кстати, одна из причин симпатии, которую Гильшер испытывает к тебе, Герман, заключается в том, что ты - тезка его друга Вирта. Что касается моего отдела, то пусть он и не самый крупный в Аненербе, зато мы занимаемся, пожалуй, самым перспективным научным направлением - тибетским.

–

 Понимаю, - вздохнул Герман.
– На собственной шкуре имел возможность прочувствовать, каково это - изучать Тибет, находясь вдали от него.

–  Дай срок, может статься, отсюда, из Мюнхена, до Гималаев рукой подать, - воспылав взором, сказал Шеффер.
– Дай срок! Ну, да ладно, что это я все о работе, давайте прежде разместим вас на квартиры, а там уж займемся делами.

С квартирами Шеффер не подвел - расселил всех по соседству от места работы, а насчет дел соврал, потому что уже на следующее утро исчез без объяснений и прощаний. Герман остался в полнейшей праздности в пустом кабинете и, наверное, заскучал бы, не будь рядом прекрасной ассистентки.

Первейшим развлечением, устроенным Евой для своего новоявленного патрона, стала проверка его арийского происхождения. Девушка отвезла Крыжановского в специализированную лабораторию, где их встретили угрюмые люди в белых халатах, разительно напоминающие своих коллег из подвалов Лубянки, только этих интересовали не рост и вес, а форма черепа. Вдоволь намерившись, они взяли у Германа анализ крови и отпустили восвояси.

–  В этой процедуре нет ничего унизительного, мы все через нее прошли, - пояснила Ева.
– Форма черепа у вас правильная, а группа крови будет известна завтра.

–  И какая же группа крови предпочтительнее?
– съязвил Крыжановский.

Ева ответила вполне серьезно:

–  Первая! У истинного арийца может быть только первая группа! Но лучше оставим вопросы крови до завтра, а сегодня предлагаю заняться более приятным делом. Нас ждет Нимфенбург! Это совершенно невозможно - приехать в Мюнхен и не побывать в Нимфенбурге. Едемте немедленно!

Со свойственной ей решительностью, девушка схватила профессора за руку и повлекла за собой, но на этот раз поездку пришлось отложить. Не успели они усесться в машину, как рядом затормозил мотоцикл. Приехавший на нем Гюбнер поднял на лоб пылезащитные очки и весело крикнул:

–  А, вот вы где! От гестапо не спрячешься! Герр Шеффер просил срочно вернуться в отдел.

–  Что случилось?
– встревожился Крыжановский.

–  Не могу знать, - пожал плечами Гюбнер.
– Одно скажу: ваш шеф находится в крайне возбужденном состоянии - настолько возбужденном, что оно неприлично для чистокровного арийца.

Криминалдиректор оказался совершенно прав - Шеффер буквально обезумел, таким его Герману видеть еще не доводилось: борода всклокочена, губы трясутся, а глаза лихорадочно блестят.

–  Свершилось! Наконец-то! Герман, Ева, поздравляю - мы отправляемся в Тибет! Два дня на сборы, и вылетаем!
– оберштумфюрер пустился в пляс.
– Целый год я готовил эту экспедицию… Да теперь уже нет смысла скрывать - получена радиограмма с нашего транспорта, на борту которого находятся остальные участники и все оборудование. Судно бросило якорь на рейде Калькутты. Оттуда мы пойдем в Гималаи.

Я ведь обещал, помнишь?

–  Но почему ты все время молчал?
– вырвалось у Германа.

–  Необходимый уровень секретности!
– строго сказал Шеффер.
– Тебе ли не знать, на что способны англичане и прочие враги Рейха: одна торпеда, и - прощай мечты о Тибете! Кстати, по той же причине пока не стану говорить ни о цели экспедиции, ни о ее маршруте. Эту информацию вы оба узнаете только на месте. Герман, видел бы ты себя сейчас со стороны! Не ожидал подобного поворота? Ничего, свыкайся с новой жизнью - ты теперь в Германии, в стране, где сбываются все мечты!

Начальник отдела явно наслаждался эффектом, который оказала на Крыжановского его новость. Герман действительно испытывал немалое смятение, но объяснялось оно несколько иным образом, нежели понимал Шеффер: стремительное развитие событий исключало возможность контактов с советской разведкой. Выглядело все так, будто Крыжановский, после заявления о нежелании возвращаться в СССР, просто взял и исчез в неизвестном направлении - чем, кроме предательства можно объяснить подобное поведение?

–  Эрнст, надеюсь, ты не станешь требовать, чтоб мы с Германом прервали культурную программу и немедленно поехали покупать палатки и рюкзаки?
– капризно спросила Ева.
– У нас запланирована экскурсия в Нимфенбург.

–  О, женщины!
– закатил глаза Шеффер.
– Ева, ты хоть понимаешь, насколько серьезное предприятие нас всех ожидает? Нужно каждое отпущенное мгновение употребить для дела…

–  Экскурсия - тоже важное дело!
– отрезала Ева, и Герман почувствовал на запястье хватку ее мягких теплых пальцев.

Начальник отдела развел руками, а девушка, более не обращая на него внимания, повлекла Крыжановского на улицу.

–  Без нас все приготовят, - сказала она, садясь за руль.
– И вообще, этот хорек Гюбнер прав - нет никаких причин для столь бурного выражения эмоций - Тибет никуда не денется, коль скоро мы туда собрались, а вот прекраснейший дворец Нимфенбург можем не увидеть - он в это время года особенно великолепен.

Всю дорогу Герман в пол уха слушал щебечущую фройляйн и пытался придумать способ дать о себе знать советским агентам. Увы, ничего иного, кроме глупой идеи: «Надо оставить такое послание, чтобы немцы его не заметили, зато распознали свои», на ум не приходило.

Между тем, место, куда привезла его Ева, действительно оказалось прекрасным: дворцовый ансамбль с прудами и фонтанами, отдаленно напоминающий родной Петергоф.

Молодая трава и первые весенние цветы придавали Нимфенбургу очарование весны.

–  Это барокко, - пояснила Ева.
– Вы разбираетесь в архитектурных стилях?

–  Не особо, но дворец мне нравится, - сказал Герман.

–  Внутри он еще прекраснее, чем снаружи - всякий раз, попав в Мюнхен, я спешу сюда, где так хорошо думается, так мечтается… Пойдемте же, я покажу вам «Галерею прелестниц», там собраны изображения самых красивых и самых известных женщин прошлых веков.

Названная галерея оказалась большой светлой комнатой, все стены которой украшали женские портреты. Впрочем, в помещении присутствовали не только портреты - в креслах у одного из окон расположились три роскошных дамы.