Тибетский лабиринт
Шрифт:
– А на самом деле, зачем мы здесь?
– спросил Герман.
– Скоро узнаешь, - загадочно подмигнул Шеффер и, повернувшись спиной к собеседнику, продолжил подъем.
Теперь настала очередь Германа ухмыляться. После недавнего разговора с бывшей возлюбленной для ухмылки имелись все основания. Лили Беллоу, как она себя теперь называла, оказалась права - Шеффер всю дорогу держал его, Германа, за дурака. Что ж, пусть продолжает заниматься тем же - насчет недооценки противника только что сказано было правильно? А Герман поглядит, кто, в конечном
С этими мыслями он последовал за руководителем экспедиции.
Хусангце, встречавший гостей наверху, открыл парадные ворота. Подобная перемена в отношении к ним не укрылась от Шеффера, добавив ему веселья и без того нешуточного. В тронном зале также произошло невиданное: Квотухту поднялся с кресла, подошел к Шефферу и пожал ему руку. Дальнейшим событиям Герман вообще отказывался верить: владыка Тибета лично повел европейцев в глубь священного дворца Поталы. Хусангце остался в тронном зале.
Путь, как и вчера, лежал через темные, лишенные окон помещения, но запахи теперь не были столь непривычны - то были запахи готовящейся пищи. Действительно, вскоре путь привел на кухню.
Перед глазами предстали огромные чаны, от которых поднимался пряный дымок. Трое смеющихся тибетцев - два гелонга в красных балахонах и повар в мирской одежде - не обратили на проходящих никакого внимания. Их заливистый смех какое-то время сопровождал «делегацию».
– Когда семья велика и неуживчива, приходится держать родственников в разных концах дома, - нарушил молчание Квотухту, остановившись перед большой дверью.
– Но с каждым днем делать это становится труднее. Страна переживает не лучшие времена, многие вспоминают старые пророчества и не верят в перерождение далай-ламы. Моя власть шатка - в любой момент может появиться претендент на трон и начать смущать умы. Сами тибетцы к такому не склонны, но враги из-за границы могут воспользоваться моментом и попытаться двинуть во власть своего ставленника. Я делаю это ради Тибета!
Квотухту напрягся и с усилием отворил тяжелые дверные створки.
– О чем это он?
– спросил у Германа недопонявший сказанного Шеффер.
Профессор, как мог, объяснил. От регента не укрылся смысл диалога европейцев.
– Я очень нуждаюсь в таких союзниках как зеленые братья и великий король Гитлер. Знаете, как говорят в Индии: если сердится Шива, учитель может умиротворить его, но если гневается учитель… Мне нужен учитель за моим левым плечом. Вот почему я делаю это.
– Что - «ЭТО»?
– нехорошо прищурился Шеффер.
– У всех нас есть учителя!
– спокойно ответил регент.
– Они бывают лучше, хуже. Бывают совсем хорошие, и совсем худые. Только ученикам знать того не дано. Тебе велят, ты исполняешь или уходишь.
Взяв из темной ниши вязанку факелов, регент зажег один от длинной каминной спички и осветил пространство за дверью - вниз вели каменные ступени.
– Вы не уйдете, - сказал он, поглядев на европейцев.
– За вами мощь! И пришли вы за
«Прямо- таки, на удивление абсурдная сценка, -подумал Герман, спускаясь по ступенькам вслед за Квотухту.
– Абсурдная, но интригующая».
Ступени долго не кончались.
«Так они попали в легендарные подземелья Лхасы, - мысленно продекламировал Герман.
– И много их ждало впереди странного и удивительного…»
Однако пока ничего странного не наблюдалось. Первый зал, который встретился на пути сразу по завершении спуска, оказался богато украшенным церемониальным помещением.
Под капителью курилось дымком отверстие, замаскированное под огромную, в два обхвата, голову зеленого дракона. От десятка колонн вдоль стен тянулись к голове шелковые ленты, раскрашенные в цвета радуги. За первым залом последовал еще почти десяток похожих, а регент вел их все дальше и дальше.
Ни на миг профессор не забывал, что находится в Тибете - стране его мечты. Но мысль об этом ощущалась не остро, а как-то отстраненно. Гораздо сильнее волновала таинственная цель Эрнста Шеффера, каковая, очевидно, находилась впереди. И эта цель волновала Германа совсем не как ученого, но как разведчика.
Квотухту нарочно громко топал. И Герман не мог сообразить - зачем? Чтобы предупредить ожидающих впереди, или чтобы заглушить шаги идущих следом?
Тьма, раздвигаемая ничтожным светом факела, разверзлась, когда вошли в зал Учителей, по стенам которого горели сотни масляных светильников.
Вдоль стен, на десятки метров впереди, подобрав под себя ноги, сидели ламы в балахонах разных цветов. Были здесь желтые и красные ламы, коричневые и черные, но ни одного зеленого. Свет от факелов на стенах играл на блестящих поверхностях золотых масок, коими прикрывались лица всех сидящих.
– Откуда столько мертвецов?
– понизив голос до шепота, спросил Шеффер.
– Считается, что они живые, Эрнст, - ответил Крыжановский.
– О том есть множество письменных свидетельств. Это - состояние длительной медитации, которая может продолжаться как угодно долго. Главное, чтобы с телом ничего не случилось, пока хозяин отсутствует.
Квотухту подвел их к человеку, замершему в невообразимой позе - сидя на подогнутых пальцах левой ноги. Регент поклонился и грустно произнес:
– Времена меняются, Учитель. Сегодня древняя сила не может защитить нашу страну. Я должен поменять древнюю силу на новую, ту, что стоит за теми людьми, которых я привел с собой.
Герман разглядывал неподвижную фигуру.
На человеке - ярко-красная рубаха, на коленях лежит прямоугольный кусок ткани с широкой каймой, который называется панкеб. На груди - костяные бусы, выполненные в форме танцующих божеств. В узор одежды мягко вплетены скалящиеся черепа и языки пламени. Сквозь прорези в золотой маске смотрят остекленевшие глаза. Черная шляпа - шанаг - делает ламу похожим на летучую мышь.