Тибетское пророчество
Шрифт:
– Спасибо, Джейни. Думаю, приближение смерти заставило Чарлза понять, как многое было упущено в его и моей жизни из-за бессмысленных ссор и глупой гордости. Ведь Адам не только мой сын, он сын и Чарлза. Мой муж всегда скрывал свои чувства, но я не сомневаюсь, что после ухода Адама он нередко ощущал ту же пустоту, что и я.
– А сейчас он хочет найти Адама? Хочет попросить его вернуться?
– Да. Чтобы я не была совсем одна… когда придет время. Но и ради себя самого тоже. Он хочет помириться с Адамом. Когда мы узнали про вас, Джейни, когда нам рассказали вашу историю, Чарлз подумал, что, может быть, в те долгие дни пути по пустынным
Я покачала головой.
– Нет, он ничего о себе не рассказывал. Однажды я спросила его про медальон, и он ответил, что его дала ему леди. Я не знала, что он имеет в виду вас, свою мать. Это все.
– Я рада, что он его носил, – тихо сказала она. – Должно быть, он для него что-то значил. Мы посылали агентов по розыску и в Америку, и на Карибское море в надежде найти кого-нибудь, кто его там знал или вел с ними дела и мог бы сообщить, что он собирался делать дальше, куда ехать, однако все напрасно. Впечатление такое, что он…. просто исчез. – Она вынула из кармана носовой платок и вытерла глаза. – Джейни, я цепляюсь за любую соломинку. Вы сделаете для меня одну вещь?
– Все, что смогу, леди Гэскуин.
– Пожалуйста, потратьте сегодня немного времени на мысленное возвращение к тем событиям, на воспоминания о вашем путешествии с Адамом, а завтра позвольте мне вновь прийти и встретиться с вами. Мы можем погулять в лесу, а вы между тем расскажете мне любую мелочь, которую вам удастся припомнить. И возможно… – ее голос задрожал, – возможно, что-нибудь да пригодится нам в наших поисках. У меня такое странное чувство, Джейни, что вы все еще как-то связаны с Адамом. Думаю, это всего лишь глупая надежда, но я не могу ее отбросить. – Она встала, и я последовала ее примеру. – Бедный Чарлз, – всхлипнула она и вздохнула. – Он так теперь изменился, стал таким терпимым. Видно, все мы, люди, одинаковы, начинаем понимать тогда, когда уже слишком поздно.
Сэр Чарлз стоял возле изгороди моего сада, держа шляпу в руке и рассеянно наблюдая за пчелами, деловито кружащими вокруг небольшого улья, находившегося по другую сторону ограды. Полуобернувшись, когда мы подошли, он улыбнулся и сказал:
– Знаете, мне вспомнилась моя бабушка, которая по старому обычаю обо всем рассказывала пчелам. Ты когда-нибудь слышала об этом, Мэри? Или вы, Джейни?
Мы обе ответили, что нет, и он продолжал:
– Поверье заключается в том, что если вы хотите получить хороший сбор меда, то вы должны рассказывать им о всех домашних новостях. А, да, еще вы должны держать в руках ключ, не помню уж для чего. Помню, как моя бабушка подолгу стояла около улья, в руках – ключ, а сама что-то шептала и шептала пчелам, – он потер глаза. – Ну, думаю, на этот раз, Джейни, моя жена обо всем рассказала не пчелам, а вам. – Он наградил меня жестким и пристальным взглядом, сразу напомнившим мне Мистера. – Обо всем?
Не отводя глаз, я кивнула:
– Обо всем, сэр.
Больше я не стала ничего говорить, потому что внезапно почувствовала нечто очень важное в его характере и поняла: он не хочет слышать от меня ни слов сочувствия, ни пустых утешений.
Он молча смотрел на меня несколько мгновений, а затем тепло улыбнулся.
– Хорошая девочка. Ну и каков же результат?
– Просто леди Гэскуин зайдет завтра меня повидать, и я подробно
– Н-да, ясно. Пожалуй, я и в самом деле буду вам мешать. Женщинам друг с другом проще. Однако мне хотелось бы еще встретиться с вами, юная леди, и поболтать подольше. Мы возвращаемся домой завтра, вечерним поездом. Не приедете ли вы к нам в Лондон? Погостить на пару дней?
Я посмотрела на леди Гэскуин.
– Пожалуйста, Джейни, – попросила она. Сэр Чарлз печально улыбнулся.
– Когда я вышел в отставку, то оказалось, что у меня сотни знакомых, но очень мало друзей, и временами мы чувствуем себя одиноко.
– Благодарю вас, – ответила я, – мне очень, очень хотелось посмотреть Лондон. Единственное, что я в нем знаю, – это дорога от приюта Аделаиды Крокер до парка, куда мы ходили гулять.
Он рассмеялся:
– Уверен, что мы сможем показать вам более привлекательные места.
– Можно мне будет написать вам через пару недель, когда я устроюсь здесь получше?
– Разумеется. Завтра, когда придет Мэри, она оставит вам адрес.
Внезапно я почувствовала радость и облегчение. Мне понравились сэр Чарлз и леди Гэскуин, и я уже вполне освоилась в их общественно помимо всего прочего я с удовольствием уехала бы на какое-то время из Ларкфельда, подальше от тени, отбрасываемой "Приютом кречета". С самого переезда я не получала от Элинор никаких известий, однако это меня не удивляло. Миссис Берке, которая пару раз заходила меня навестить, могла рассказать только, что в "Приюте кречета" ничего не изменилось. Разве что стало еще тише и еще больше обычного похоже на могилу.
Если я поеду в Лондон, то обязательно вернусь. Представление о том, что такое Вернон Куэйл, у меня теперь было, и я вполне могла сдерживать свой страх перед ним, вероятно, благодаря тому, что его занятия казались мне менее странными, чем показались бы кому-нибудь другому. Ведь я выросла в стране, где демоны и ламы, прорицания и магия были частью повседневной жизни. Да, я вернусь и, возможно, постараюсь встретиться с Элинор, постараюсь вернуть ее к жизни, постараюсь сразиться за ее душу с Серебряным Человеком. Однако сейчас было бы очень хорошо ненадолго уехать хотя бы для того, чтобы внести ясность в свои мысли и планы.
Леди Гэскуин взяла меня под руку. Мы вышли за ворота и направились по тропинке к коляске. Сэр Чарлз следовал за нами. Когда кучер открыл дверцу, леди Гэскуин попросила:
– Повернитесь на секунду, Джейни.
Я с удивлением повернулась к ней спиной. Ее руки, держащие медальон, опустились через мою голову, и она застегнула цепочку у меня на шее.
Я воскликнула:
– О нет, пожалуйста! Он должен остаться у вас, леди Гэскуин!
Повернув меня к себе лицом, она положила руки мне на плечи и улыбнулась:
– Я уже отдала его на память, отдала Адаму, а Адам отдал его вам, и когда придет время, вы отдадите его своему другу. До встречи завтра, моя дорогая.
Наблюдая, как уезжает коляска, я сжимала на груди медальон, довольная, что по-прежнему буду его носить. В моей душе одновременно присутствовало множество разных чувств, в голове крутился водоворот мыслей. Адам Гэскуин. Итак, вот как по-настоящему зовут Мистера.
Знание его имени, казалось, сделало его ближе, и я была счастлива. Но он исчез. След его потерян три года назад. Он вполне мог – я заставила себя мысленно произнести это слово – умереть. Но я не могла себе этого представить и не желала в это верить.