«Тигр» охотится ночью
Шрифт:
Лагерь располагался в зоне Лима. За несколько месяцев пребывания здесь это место – усеянная сухими рисовыми полями большая равнина и проходившая неподалеку от нее дорога – стало Наталье уже хорошо знакомым.
Как только раненых выгрузили из вертолетов, «ганшипы», для порядка покружив над полем, улетели. Видимо, «поддерживать» другую группу.
Где-то за перевалом начинались влажные рисовые поля, тянувшиеся на протяжении нескольких миль на восток. Наблюдая, как вынесенных из вертолетов раненых транспортируют в джип для последующей доставки в госпиталь,
– Бонжур, мадам. – На его изрезанном морщинами лице обозначилось некое подобие улыбки.
– Бонжур, – ответила Наталья, быстро оглядев его.
Ничего особенного: узловатые руки, покрытые язвами босые ступни, черная рубашка, набедренная повязка… Обычный старик.
– Я рад, что вы вернулись, – улыбнулся он как можно шире.
Наталья поняла, что старик принял их за французов, которые десять лет назад проиграли вьетконговцам в этих же местах крупное сражение.
– Вы воевали? – спросила она его.
– Я был в ваших частях, – кивнул он. (Наталья знала, что на стороне французов выступило тогда много местных жителей, поэтому не удивилась его ответу.) Старик меж тем тоже задал вопрос: – Вы разобьете северных коммунистов?
– Постараемся.
– Хо Ши Мин…
– В чем дело? – подошел капитан Роджерс. – Ну-ка живо убирайся отсюда! – прикрикнул он на деда.
– Зачем ты так, Том? – укоризненно взглянула на него Наталья. – Он сказал, что сражался на стороне французов.
– Вы слишком добры и наивны, док, – Том больно сжал ее локоть. – Здесь никому нельзя верить. Никому! Вьетконговцы далеко не такие безобидные, какими кажутся на первый взгляд. Этот дед запросто может оказаться разведчиком ВК.
Наталья оглянулась: старик уже снова брел по пыльной дороге, устало подгоняя буйволов.
– Тебе виднее, кэп. – Наталья высвободила руку и расстегнула воротник. – Уф, душно!.. Я и впрямь мало что понимаю в этой странной войне.
– А кто понимает? – угрюмо усмехнулся Роджерс. – Думаю, никто. Даже наши генералы ни черта не понимают, только делают умный вид. Но мы уже так увязли, что неизвестно, как выбираться будем… Ты отвезешь раненых и назад, я надеюсь? – Он посмотрел ей в глаза. – Я распоряжусь, чтобы для тебя оставили обед.
– Лучше ужин, – вздохнула Наталья. – Я же их не просто отвезу, мне их еще и прооперировать придется. Так что вернусь к вечеру, не раньше.
– Хорошо. Ужин так ужин. В любом случае я буду тебя ждать.
– Ты что-то хотел рассказать мне.
– Вечером расскажу. Сейчас не до разговоров, сама видишь. Кстати, док, на ужин у нас то же самое, что и на обед. Пайки и кофе. Еще и сигареты, правда, но ты не куришь.
– Меня устраивает, – она поцеловала его в колючую от щетины щеку.
– К тому времени, как ты вернешься, я побреюсь, – пообещал он.
– Меня устраивает, – повторила
9
– Представляешь, док, я узнал, что раньше на этом месте было старое вьетнамское кладбище. – Роджерс наклонился, покопался в ящике с пайками, извлек пачку галет, протянул Наталье. Иронично усмехнулся: – Но ты не думай, это еще не все. Мы богатые.
– Спасибо, кэп. Ужин в лагере, а лагерь на месте кладбища. Очень романтично.
Солнце уже спряталось, но воздух был душным, парным.
– Ага, вот, – он вынул очередной паек. – Кажется, здесь пакет с кофе не вытащили, а то именно таких пакетов вечно не хватает. Все любят кофе, понимаете, док?
– Понимаю. Что, воруют прямо из ящиков?
– Ну да, умудряются как-то… – Роджерс достал банку с печеньем, взял консервный нож, поддел им крышку, заглянул внутрь, присвистнул: – Ничего себе, аж три штуки! Да еще и с мармеладом! Но печенье мы отложим на потом. Сначала нужно найти что-нибудь посущественней. Хотя баночка нам, впрочем, пригодится…
– Зачем ты это делаешь? – удивленно спросила Наталья, увидев, что Том выкладывает печенье из банки.
– Сейчас поймешь. – Он выдул из жестяной банки крошки, нагнулся, поскреб ею по земле, набил до половины песком, встряхнул, выравнивая верхний слой. – Подожди. – Легко поднявшись, направился к ближайшему вертолету, подставил банку под его брюхо в том месте, где находился сливной клапан.
Через раскрытый полог палатки Наталья с изумлением наблюдала за действиями кэпа. Когда же топливо закапало в банку, сообразила, что он мастерит примитивную «печку».
Вернувшись, Роджерс снова залез в ящик, достал еще одну банку печенья и вскрыл ее несколькими быстрыми движениями консервного ножа.
– Догадалась? – бросил он быстрый взгляд на Наталью. Она кивнула, и он довольно улыбнулся. Потом пробил у верхнего края «печки» несколько треугольных дырок, чтобы пламя могло свободно гореть, когда на ней будет стоять банка с едой. Наконец установил банку-печку на ровном месте и поджег. Из самодельного устройства вырвался темно-оранжевый, коптящий язык пламени. – О, кей, – произнес кэп удовлетворенно и извлек все из того же ящика пластиковую посуду и еще несколько банок.
– Что это? – поинтересовалась Наталья.
Солнце уже уходило за перевал. Его последние лучи слабо золотили влажную листву.
– Увы, док, деликатесов не предвидится. Все как всегда, строго по списку. Итак, что изволите заказать на ужин, док? – Том игриво взглянул на нее и принялся перечислять: – Говядина с лапшой, тушеная говядина, спагетти с фрикадельками, цыплята, омлет…
– Цыплята, – остановила она его.
– Правильно, – одобрил ее выбор кэп.
С помощью сложенной пополам крышки от печенья он взял банку с водой и, чтобы дать огню выход сбоку, специально поставил ее на «печку» чуть неровно. С той стороны, где плясали язычки пламени, на воде почти сразу стали появляться пузырьки.