Тигр в алой майке
Шрифт:
XVIII
Врач бинтовал ссадины Барышева и говорил:
— Геройский ты парень. Ну, молодец, просто молодец! Пришел все же на финиш…
— Вот именно, пришел, — горько пошутил Алексей. — А точнее, прибежал.
— Ты не огорчайся, что не занял первое место. Тебе не везло…
— Я не огорчаюсь,
Ему было больно и обидно. И снова ему хотелось плакать. То, что он не пришел первым, это, конечно, чепуха. Главное, что команда из-за него на втором месте.
«Как глупо все вышло, — думал Алексей. — Разве я жалел себя? Нет, я не жалел себя. Я был мужественным до конца и пришел на финиш, потому что принял старт. Мне нечего стыдиться. Я шел от старта до финиша хорошо. Мне не один раз было трудно, но ничего. Я сумел справиться с этим…»
От грустных мыслей его отвлекла Лиля. Она подбежала к нему, обхватила его за шею и, никого не стыдясь, стала целовать.
— Милый, милый, все было не зря. «Труд» на первом месте. На первом месте, подумать только!
— Как так? — растерянно спросил Алексей.
— А так. Судьи зачли тебе задержку около переезда. И то, что тебя обошел парень из «Буревестника», ерунда. Понимаешь, твое время лучше на пять секунд. На пять секунд!
Барышев широко улыбнулся. Вот оно что! Значит, он не зря бежал. Он выигрывал секунды. Ах, эти секунды, пять маленьких секунд, принесших команде победу! Это все ради них. Ради них и боль, и горечь, и отчаяние, и усталость. Драгоценные секунды, выигранные в борьбе!
Подбежали ребята, хотели качать Барышева, но врач накричал на них, и они отошли.
Алексей думал: «Каждая гонка похожа на жизнь. Владислав Николаевич был прав, когда уверял, что спортсмен
Барышев начал вспоминать, сколько раз он в своей жизни стартовал и сколько раз приходилось ему финишировать. Он долго считал; это было нелегко. Многие гонки были бесцветными, невыразительными и даже неудачными. И он позабыл о них. Но он заставил себя вспомнить все и гордо сказал врачу:
— Доктор, это была моя сто пятая гонка. Самая трудная гонка! Гонка, которую я никогда не забуду. И впереди у меня еще более трудные гонки.
— Ты молодец, — улыбнулся врач.
Потом Алексей лежал на траве, отдыхал. К нему подошел тренер и сел рядом. Он положил руку на голову Алексея и ласково теребил его волосы, жесткие от пота и пыли. Алексей зажмурил глаза и дышал тихонько. Он словно боялся спугнуть руку старого тренера.
— Учитель, — сказал Барышев очень тихо, но Владислав Николаевич услышал. — Учитель, спасибо вам…
Владислав Николаевич вздрогнул. «А я ведь в нем ошибся, — подумал он. — Как же это так случилось, что я ошибся?»
— У меня есть к тебе большая просьба, — тоже тихо сказал тренер. — Я прошу тебя завтра зайти ко мне домой.
Акбар понял его. Он поднял голову, посмотрел в глаза Владиславу Николаевичу и радостно улыбнулся.
Рядом по шоссе проезжали гонщики. Барышев повернул голову и увидел только колеса и ноги. Колеса были одинаковые, а ноги — нет. Мимо мелькали ноги тех, которые умеют судить троллей, и тех, кому еще предстоит этому научиться.
Гонщики бывают разные.
И тренеры — тоже.