Тигровая лилия

Эллиот Элизабет

– Пираты! – прошептала Лили.

– Моряки, – поправил ее Гарри, стоявший за ее. спиной. – Ремингтоны издавна владеют несколькими морскими компаниями. Это люди с одного из кораблей герцога, с «Надежного». Еще одна из его причуд. Пока корабль в порту, он нанимает моряков к себе в дом в качестве слуг. И признаться, я совсем не против того, чтобы они прикрывали меня сегодня ночью.

Наблюдая за тем, как Ремингтон направлял своих людей в ее дом. Лили подумала, что прикрывать им придется совсем не Гарри. Вот один из них вышел вперед, и Лили тут же забыла и о Гарри, и о свирепом вознице, настолько

была потрясена наружностью этого человека – настоящее чудовище! Он был небольшого роста, его кожа была коричневой от загара, как и у всех его спутников. Лицо пересекал отвратительный шрам, а большой бесформенный нос отнюдь не улучшал общего впечатления. Вьющиеся рыжие волосы, уже тронутые сединой, торчали во все стороны.

Ремингтон поднял руку, обращаясь к нему:

– Диксби, проверь навсякий случай вход, а потом мы попросим леди Лилиан провести нас по дому.

Диксби отвесил им почтительный поклон, а затем сделал знак остальным из команды, чтобы они вошли в дом. Мгновение спустя Диксби появился снова.

– Вход свободен, ваша светлость. – Диксби еще раз поклонился, положив одну руку на пояс, а другой плавно поведя в сторону крыльца. – Если леди Лилиан угодно, она может войти.

Лили настолько поразили изящные манеры и правильная речь неказистого дикаря, что, когда герцог подвел ее к дому, она послушно вошла.

– Где тут у вас библиотека? – спросил Ремингтон. Лили показала на тяжелые двойные двери. Он резко распахнулих и, видимо увидев там нечто ужасное, воскликнул: – Мой Бог!

– Что такое? – взволнованно спросила девушка. Ремингтон прошел в глубь библиотеки и со скорбным видом уставился на сваленные в кучи книги и бумаги.

– Кажется, он что-то здесь искал.

– О Боже! Нет! – вырвалось у Лили. Она внимательно оглядела ряды полок, поднимавшихся до самого потолка, столы и столики, даже пол. Затем перевела изумленный взгляд на герцога.

– Но здесь все в порядке.

– Вы хотите сказать, что ваша библиотека всегда так выглядит? – спросил он.

Лили кивнула.

Ремингтон еще раз огляделся, дивясь царившему здесь хаосу. Он предположил, что под книгами и бумагами погребены несколько столов, и не только столов. Возле камина возвышались спинки двух кресел, заваленных горами бумаг. Здесь, вероятно, находилась и софа, полностью скрытая горой свитков, которые частично были рассыпаны и по полу. Имелось несколько книжных шкафов, но половина их содержимого была разбросана по всей комнате,

из-за этого книжные полки напоминали герцогу рот с выбитыми зубами и вызывали у него отвращение.

– Ваша светлость? – В дверях появился Диксби. Он показывал головой в сторону холла. •– Могу я попросить вас пройти на кухню?

– Позаботьтесь о ней, – сказал герцог Ремингтон, обращаясь к Гарри. – Я дам вам знать, что там происходит.

После того как Ремингтон ушел, Лили зажгла несколько свечей, сдвинула груду бумаг с одного из кресел, стоящих возле письменного стола, и села. На одной из полок Гарри обнаружил графин с бренди и налил изрядную порцию в обнаруженный там же стакан.

– Вот, выпейте, – он протянул стакан Лили. Девушка протестующе покачала головой.

– Это немного поможет вашему горлу, – объяснил он, поднеся стакан к ее рту. – Во всяком случае, это не повредит.

Когда

обжигающая жидкость огнем охватила ее горло, Лили сильно усомнилась в последних его словах, однако в следующее мгновение она забыла о своем горле: за дверью послышались громкие голоса, и на пороге появился Ремингтон в сопровождении ее отца и Диксби.

– Папа! – Лили бросилась в объятия графа.

Ремингтон подвел графа к креслу.

Хотя графу Кроффорду шел уже шестой десяток, он был в отличной форме, сухощав и строен. Однако сегодня он выглядел настоящим стариком. Седые, волосы были всклокочены, плечи поникли, а в светло-карих, таких же, как у дочери, глазах затаился страх. Гарри скинул с кресла книги и помог, графу сесть, Лили опустилась прямо на пол, возле его ног.

– Благодарю, Диксби. – Герцог Ремингтон кивком отпустил слугу и сказал ему вслед: – Дашь мне знать, если найдете что-нибудь стоящее внимания.

– Ваша светлость, – пробормотал Диксби и, учтиво поклонившись, вышел.

– Не хотители выпить, сэр? – Ремингтон потянулся за графином с бренди.

Граф с благодарностью принял из рук герцога стакан и, залпом его осушив, протянул обратно Ремингтону. Тот вновь наполнил его и, подождав, пока граф отопьет еще немного, спросил;

– Не могли бы вы рассказать, что же все-таки произошло?

– Чертов прохвост был переодет моим кучером. – Кроффорд покачал головой. – У меня было время все обдумать. Целый час. Видимо, дело было так: к Эшландам нас вез Джон, мой кучер, это точно. А вот кто сидел на козлах, когда я отправился домой из Уайт-клуба, это вопрос. Теперь-то, задним числом, я понимаю, почему он так старательно от меня отворачивался. Надо думать, именно тогда он и занял место Джона. Как только наша карета подъехала к дому, кучер открыл дверцу и сунул мне под нос пистолет.

– Вы узнали его? – спросил герцог.

– Нет. Он нацепил на себя маску. Да, отвратительную восточную маску, – добавил Кроффорд. Он потер лоб, словно пытаясь еще что-то вспомнить. – Думаю, такие же маски используются в китайских театрах во время их традиционных представлений.

– Наверное, не желал, чтобы его узнали, – заметил герцог Ремингтон. – Вы уверены, что это был не ваш Кучер?

– Мой кучер – ирландец, – пояснил ему Кроффорд. – А тот человек наверняка был англичанином – маска заглушила его голос, однако он говорил без малейшего акцента.

Несмотря на слова графа, герцог был совсем не убежден в невиновности кучера. Из семи слуг графа подчиненные герцога обнаружили только шестерых. Их нашли в кухне вместе с их хозяином: и граф, и слуги были связаны веревками. Кучера там не оказалось. И во время нападения на дом его также никто не видел.

Увидев, как граф почти машинально гладит волосы своей дочери, Ремингтон внезапно почувствовал ревность, досаду, сожалея, что ему не дано такого права. Он вспомнил, как тихо и доверчиво она прижималась к нему совсем недавно, когда он обнимал ее в экипаже, как бы снова ощутил бархатистую, нежную кожу под своими пальцами. Его обдало жаром. И словно для того, чтобы отвлечься от блаженных воспоминаний. Ремингтон потер ладонью о бедро. Он не намерен был чувствовать к Лили ничего, кроме дружеского расположения. Лучше он будет внимательно слушать рассказ графа.