Тигрушка (сборник)

Гладилин Анатолий Тихонович

Ладно, мы же договорились, что ведем рассказ не про Иру, а про Тигрушку. Итак, отныне каждое лето он отправлялся с Ирой в Виллер и на крышах под ее окном развлекался как хотел. Ни он, ни Ира не знали, что этих лет осталось раз-два и обчелся.

Летом 2013 года (цифру 13 никогда не любил) Алка сняла нам квартиру в Руаяне, то есть гораздо южнее Нормандии. Маша жаловалась, что мерзнет в Виллере, а в Руаяне ей было получше. Я же днем прятался от солнца и только вечером с удовольствием гулял по нарядным, широким, многолюдным набережным.

Е.в.м.! Я хотел сказать «елки – палки», так как мат в русской литературе запретили. Опять ушел в сторону! Где же Тигрушка? Тигрушка в Виллере, и я к нему и Ире приехал в августе на неделю. Про Тигрушку. Я заметил, что он гораздо меньше времени проводит на крыше, предпочитая Ирину

постель или полку с бель ем в ее стенном шкафу. Ира объясняла это возрастом и тем, что он подстраивается под ее ритм жизни. «Какой у Тигрушки возраст? – подумал я. – Возраст скорее у меня. Я уж точно не могу прыгать по крышам и балансировать на перилах балкона». И потом Тигрушка не очень под нее подстраивался. Когда в девять утра я на кухне пил чай, Тигрушка терся об мои ноги, явно выпрашивая дополнительную порцию паштета. Об этой его маленькой нелояльности к хозяйке я Ире не сообщил. Ежедневно выводил Иру гулять, но ничего похожего на наши прежние прогулки. Лишь метров тридцать до ближайшей лавки и еще двадцать до кафе. И это по плоской торговой улице! И потом одно дело – слушать по телефону ее рассказы про бессонницу, другое дело – наблюдать воочию. Повторяю, у меня тоже возраст со свойственными для мужчин особенностями. В три часа ночи я просыпаюсь и, пардон, спешу в туалет. Бухаюсь на кровать, тут же засыпаю. В пять утра – повторение. Я сплю в Лизиной комнате, а туалет – рядом с Ириной. И в три ночи, и в пять утра Ира не спит. У нее горит настольная лампа, Ира читает книгу. Я делаю вид, что этого не вижу, а она будто не замечает моих хождений. И уж совсем мне не нравятся ее жалобы на утренние приступы удушья. Периодически, раз в четыре дня, она ощущает ком в груди, который растет, и ей кажется… Иногда она вызывает врача, очередные таблетки, а что толку?

Но ведь мы договорились, что рассказываем не про Иру, а про Тигрушку!

В пятницу вечером приехала Лиза. Тигрушка ликует. В субботу мы вчетвером – Ира, Лиза, Тигрушка и я – за праздничным столом отметили мой день рождения. Ира постаралась, приготовила разные вкусности.

Ночью в ее комнате света не было, дверь полузакрыта. Значит, подумал я, Ира спит, и, слава богу, может, все наладится.

Рано утром я пил чай на кухне. Ира спит. Лиза, у которой тоже проблемы со сном и бывали беспокойные ночи, по случаю моего приезда спала на диванчике в столовой, где мы вчера пировали, и, так как оттуда ни звука, видимо, будет спать до полудня. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Но это воскликнул доктор Фауст, который понимал толк в жизни. А я решил, что хватит злоупотреблять гостеприимством, Лиза мне по-царски уступила свою комнату, значит, пора сматываться. Пусть Лизаня отдохнет до понедельника на своей широкой постели. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Увы, недоступна мне была мудрость доктора Фауста, мелкие бытовые мыслишки шевелились в моей башке: часа через два Виллер загудит, забаламутит, народ попрет на пляж, а я, пока солнце не припекает, помчусь по пустынному авторуту в сторону Парижа. С возрастом я стал бояться пробок, глупо упускать такую возможность. (Точнее было бы сказать: «С возрастом я стал бояться. Точка».)

На кухне непонятно откуда – от Иры, от Лизы или из шкафа – появился Тигрушка, привычно потерся о мои ноги. Остановись, мгновенье, ведь потом долго будешь его вспоминать… Нет, далеко мне до тов. Фауста. Я шепотом объяснил Тигрушке, что сегодня кормить его не буду, оставлю это удовольствие для Лизы. Тигрушка, когда я читал ему свои нравоучения, избегал моего взгляда, смотрел в сторону. Но, кажется, он согласился, что в данном случае я прав. Скользнул за дверь и исчез в неизвестном направлении. А я собрал свою сумку, по-шпионски, без скрипа, открыл и закрыл входную дверь и уже минут через двадцать по верхней дороге Виллера рулил к авторуту на Париж.

* * *

В свободной Франции главная свобода – это свобода не работать. В Советском Союзе даже в травоядные времена Брежнева, если человек не работал несколько месяцев, его объявляли тунеядцем и ссылали за 101-й километр от столиц. Во Франции свобода – валяйся целый день кверху пузом, никто тебе худого слова не скажет. Правда, непонятно, на какие шиши покупать себе круассаны, вино и сыр, во Франции не у всех родители – миллионеры. В свободной Франции нет только одной свободы – свободы от поисков

работы. Найти ее очень трудно, а если повезло, вцепляются в нее зубами.

Несмотря на высшее юридическое образование, Лиза трижды начинала свою трудовую карьеру, причем в разных профессиях. Дважды уходила по собственному желанию, ибо не видела никакой перспективы для роста. Опять искала и решилась на отчаянный шаг – поступила учиться на годичные, очень дорогие (Сережа из Москвы помог ей деньгами) курсы высокой моды. Поясняю: курсы готовили не топ-моделей, а топ-менеджеров. Мы с Ирой были в ужасе: слишком мал там профессиональный спрос, просто быть не может свободных вакансий. Получив диплом, Лиза по счастливой случайности проходила практику в самом престижном модельном доме Франции. Практика – это не работа, крошечная стипендия. Однако Лизу заметили и заключили с ней договор на полгода. Она бросилась в этот омут с энтузиазмом, вкалывала по шестнадцать часов в сутки, у нее были хорошие отношения с шефом и всем персоналом этого Дома высокой моды. Все были уверены, что Лиза теперь далеко пойдет. И вдруг ей не продлили договор… Как потом выяснилось, шеф Лизы испугался: не поставит ли самое высшее начальство Лизу на его место? И когда где-то в высших инстанциях высокой моды (а они, как ни странно, не в Париже, а в Лос-Анджелесе) утверждали постоянный состав парижской конторы, Лизин шеф умыл руки и не поддержал ее кандидатуры.

Жуткий год на безработице. Жуткий даже не потому, что пособие по безработице маленькое, а по ощущению тупика. Французские Дома высокой моды забиты под завязку, никакие старые связи не помогают, не видно щели, чтобы втиснуться.

Мне кажется, Ира и Тигрушка сделали все, чтоб Лиза не погрузилась в глубокую депрессию. Не берусь судить, кто помог больше.

Не в самом прославленном, но известном в мире Доме высокой моды директриса французского департамента уходила в декретный отпуск. Искали ей замену всего на шесть месяцев. Лизу пригласили на собеседование. Спрашивали агрессивно и пристрастно. Не скрывали, что у них много желающих. У Лизы было впечатление, что она не понравилась. Дежурные обещания, мол, ей позвонят. Обычно после таких обещаний работодатели как сквозь землю проваливаются. Лизе позвонили через неделю. Еще более жесткое собеседование. А 9 мая (во Франции День Победы отмечают 8 мая) Лиза вышла на работу.

Я облегченно вздохнул, но… считал со страхом дни. Ведь полгода пролетят быстро, значит, с 10 ноября у Лизы опять безработица. Может, ее пожалеют и позволят работать до новогодних праздников? И то хлеб. Декретная директриса, благополучно родив девочку, вышла из отпуска раньше времени. Может, ей сообщили, что на ее месте сидит опасная конкурентка? В октябре я дрожащим голосом спросил Иру, дескать, не знает ли она, не обещали Лизе, мол, продержать ее на фирме до Рождества? Разговор шел по телефону, я не видел Ириного лица, могу лишь вообразить – она невинным голосом воскликнула: «А разве я тебе не говорила? Три дня назад с ней подписали постоянный контракт. Она теперь менеджер по четырем европейским странам».

Все же я думаю, что Лиза укрепила свое положение на фирме после того, как весной 2013 года открыла магазин в Москве на Столешке.

Предварительные переговоры с Москвой (новый рынок!) вели многоопытные директрисы из Лондона. Узнав такое, Лиза предложила свою помощь, но от нее высокомерно отмахнулись: «Без сопливых обойдемся». Впрочем, когда все было с Москвой улажено, кто-то в Лондоне сообразил, что надо пригласить в лондонскую команду и Лизу, ведь у нее одной на всей фирме русский язык.

Прилетели в Москву, приехали в Столешников переулок. Вывеска красуется, а магазина нет. В пустом помещении сидит русская заведующая. Где товар из Лондона? Застрял на российской таможне. Где продавцы? Вчера русские компаньоны вашей фирмы всех уволили. Где эти компаньоны? Вот записка, назначили вам встречу в 14:00 по такому-то адресу.

Три лондонские руководящие дамы в панике. Опаздываем! А машины по московским улицам ползут с черепашьей скоростью. Лизе пришлось успокаивать, дескать, потерпите, приедем вовремя. И точно, прибыли в 14:00, а на месте никого нет. Ждут час, ждут два, ждут три. Лиза позвонила Сереже. У Сережи свой бизнес, хоть и маленький, но он сам хозяин. И все подвохи и причуды российских предпринимателей он знает наизусть. И он объяснил Лизе что к чему. После чего Лиза сказала руководящим дамам: