Тигры Хайбории
Шрифт:
– Я здесь, – ответил мальчишка, державший за красные лапы здоровенного глухаря. Только что появился из-за деревьев. – Вы что, убили оборотня?
– Папаша твой убил, – проворчал Эртель. – И вообще, вы не забыли, по какому делу мы здесь находимся? Поднимайтесь в седла и поехали! Не хочется мне смотреть на трупы… Конан, ты бы его хоть снегом забросал. Нельзя оставлять непогребенное тело.
Веллан и Эртель недаром ходили на разведку. Бритуниец объяснил остальным, что существо, напавшее на хутор месьора Тимро, не бродит бесцельно по лесу, а, вероятнее всего, устроило себе логово.
– Затем будет довольно широкий распадок, где раньше жило семейство углежогов, – рассказывал Веллан, – в той стороне больше всего следов. Распадок удобный – защищен лесом с двух сторон, с полуночи на полдень течет незамерзающая река с гор, с четвертой стороны скальный выход, на который не заберешься, крутой больно. Зверя мы не видели, но чувствовали – он рядом. Наверное, спит. Вопрос в другом: как его ловить будем?
– Сначала выясним, с чем мы столкнулись, – сказал Тотлант, левой рукой держась за поводья, а правой постоянно запахивая разорванный оборотнем балахон, превратившийся на груди и животе в совершеннейшие лохмотья. – Рассмотрим чудище поближе, я постараюсь проверить его кой-какими заклятьями… Не исключаю, что зверь безобиден, а его нападение на деревню основано лишь на чувстве голода и самосохранении.
– Хищник не может быть безобидным, – здраво ответил Конан. – В лесах полно зверья. И дикие быки, и лоси, и олени. Так нет же, чудовищу приспичило явиться за несколько лиг к человеческому поселению, задрать корову, кмета и застращать всю округу. Больше всего мне не нравится упоминание о том, что стрелы пролетают сквозь его туловище, не причиняя вреда.
– У страха глаза велики, – усмехнулся Веллан. – Мало ли что показалось перепуганным хуторянам? Я вот, помню, однажды со страху принял громадного филина за настоящую гарпию, какие в горах водятся. А что? Глазищи огромные, крылья широкие, пока стрелу не всадил, не разобрался. Боюсь, до вечера мы не успеем. Придется снова ночевать в шатре. А вот завтра с утра… Не забудьте, кстати – голову чудища по договору с управой Брийта мы должны притащить в бург не позднее чем в полдень послезавтра. Иначе денежки – тю-тю!
Леса Пограничья отнюдь не напоминали ухоженные, чистенькие дебри Аквилонии или Зингары. Там поместные дворяне нанимали лесничих, следивших за деревьями и животными, мостили дороги, строили охотничьи домики. Не лес, а настоящий парк. По счастью, цивилизация Заката коснулась Пограничного королевства лишь краешком крыла, люди могли начинать охотиться, отойдя на пятьсот шагов от деревенской ограды, лоси частенько забредали даже на улицы столицы Вольфгарда, а зимой случалось, что приходили и голодные медведи. В лесу никто не убирал и не рубил на дрова упавшие или поваленные ураганами деревья, не расчищал от молодой поросли поляны и не выжигал новые поля для посевов. Здесь все оставалось также, как и три, пять или пятнадцать тысяч лет назад, когда о хайборийцах и слыхом не слыхивали, а земли на Полуночи были заселены самыми удивительными народами… Одно слово – глухомань.
Всадники выбрались к распадку, когда солнце отстояло от горизонта на две с половиной ладони. Еще немного – и будет ночь. За оставшееся время необходимо осмотреться, а заодно проверить, нет ли какой опасности. Таинственный зверь может оказаться ночным хищником и охотиться после заката. Значит, лагерь придется обустроить так, чтобы никакая тварь крупнее хорька не могла подойти.
– Кажется, вон там, – Эртель вытянул руку, указывая на полуразрушенный дом углежогов. –
Конан послушно уставился под ноги лошади. Следы. Много. Не человеческие, не звериные, а демоны, как известно, отпечатков лап не оставляют. Что же это может быть? Справа вроде бы изображение серпа, чуть впереди – круглый, с несколькими короткими пальцами, оттиск, словно у дарфарского олифанта. Левее – следы крупной кошки.
– Я чувствую магию, – подал голос Тотлант. – Только не могу распознать, какую именно.
Волшебник говорил смущенно, будто стеснялся своего неведения.
– Попробуй объяснить, – попросил киммериец.
– А что тут объяснять? – горько, по своему обыкновению, вздохнул стигиец. – Магия – она как вино. Имеет свой цвет, запах, вкус. Любой человек, обучавшийся колдовству, умеет различать эти оттенки. Если магия одного из моих учителей, небезызвестного Тот-Амона, имеет фиолетовый с черными прожилками цвет, а волшебство знакомого мне аквилонского отшельника, почитающего Митру – ярко-алый с золотом, то здесь… Не могу выразить словами. Знаю только, что перед нами не демон, не существо, пришедшее из чужого мира, и не заколдованное животное. Краски переливаются буквально всеми цветами радуги. Чудо какое-то. Невиданное. Ни в одной из магических книг о подобном не сказано. Не спрашивайте больше, не знаю. Даже не могу определить, доброе это волшебство или злое. Оно… Никакое. Представьте себе вино, в котором смешались соки аргосских, пуантенских и зингарских виноградников, а пахнет напиток одновременно как ягодная настойка из Пограничья и фруктовая вытяжка, какую делают в Стигии.
– Лучше умереть, чем такое пить, – согласился Эртель. – Ну, дражайшие охотнички, кто сходит на разведку? – киммериец сразу подался вперед, – Конан, умоляю, не лезь в самое пекло, пока очаг не разогрет! Ты еще успеешь. Понимаешь ли, ты слишком тяжелый, пускай и умеешь ходить тихо. Мне, что ли, отправиться?
– Да ничего подобного! – Веллан спрыгнул с седла и распахнул кожаную, на меху куртку. – Дело – проще не придумаешь! Оборотень я или где?
– Можно мне? – внезапно попросился Ранн и скосил глаза на Конана. – Папа, ты меня всегда учил подбираться к добыче незаметно.
– Когда учил? – не понял Конан, но мигом осекся. – Сиди здесь!
– Малыш совершенно прав, – вмешался Тотлант. – Если Ранн и Веллан прогуляются по долине и заглянут в дом, тварь их наверняка не почувствует. А я прибавлю от себя волшебства – отобью запахи хотя бы. Ранн пролезет в такую щелку, в которую не пройдет даже твой кулак, Конан.
Киммериец пожевал губами и взъерошил пятерней волосы. Глянул на Ранна.
– Справишься? – чуть недоверчиво спросил варвар. – Ну, если так, иди. Будешь под защитой Веллана. Если что – бегите со всех ног. Бегство далеко не всегда позорно.
…Весьма странный всадник начал спускаться с холма в распадок. На крупном серебристом волке, вцепившись пальцами в шкуру на загривке, восседал мальчишка лет десяти-двенадцати. Волк двигался осторожно, пытаясь не хрустнуть настом и получалось у него это весьма неплохо. Веллан всегда утверждал, что ходить на четырех лапах куда удобнее, нежели на двух ногах. Однако оборотень в зверином обличье лишен весьма многих достоинств человека – речи, умелых пальцев и возможности действовать руками.
Вот и дом. Волк остановился, приподняв переднюю лапу, обнюхал воздух и едва слышным рыком дал понять Ранну, что нужно слезать. Веллан чувствовал – неизвестное животное в доме, скорее всего, забралось в подвал.