Тихая музыка за стеной (сборник)

Токарева Виктория Самойловна

Постепенно их общая льдина треснула, и они расплылись в разные стороны жизненного океана. Лиза легко вздохнула, как будто сбросила со спины тяжелый мешок. Ариадна страдала в отличие от матери. Она любила своего отца. А отец нежно и преданно обожал свою дочь. В них было много общего. Общая матрица.

Когда отец заболевал, Ариадна все бросала и была рядом.

Отец больше не женился. У него была постоянная женщина (постоянка), но жениться он не хотел.

Отца посадили за то, что он сбил человека. Подслеповатую, неповоротливую старуху.

Но возраст не имеет значения. Был человек живой, стал мертвый. Вот это имеет значение. Причинение смерти по неосторожности. Статья.

Отец плакал, пребывая в камере предварительного заключения. Похудел за месяц на двадцать килограммов. Ариадна боялась, что он не выдержит. Просила адвоката, чтобы отца скорее отправили на зону. Там полегче – свежий воздух, физический труд. Движение, общение, пусть на самом низком уровне, но все же общение. Обмен энергиями.

Отцу дали шесть лет – ниже низшего предела.

Он писал из Мордовии, что все не так плохо, но ужасная еда. Нельзя ли прислать шерстяные носки и десять головок чесноку.

Это значило, что он мерз и не получал витаминов. Тюрьма – карательный орган. Какие витамины, если государство карает и мстит.

В одно из свиданий Ада сказала Леону:

– Завтра я не могу.

– Почему?

– Меня не будет неделю.

– Ты меня бросаешь? – испугался Леон.

– Это ты меня бросаешь, – грустно проговорила Ада.

– В чем дело? Что? – забеспокоился Леон.

– Тебе нельзя со мной встречаться. У тебя будут неприятности. Я неблагонадежная.

– В каком смысле? – оторопел Леонард.

– У меня отец в тюрьме. Я должна к нему поехать.

– На сколько?

– На пять дней.

Леон молчал, обдумывая ситуацию. Потом сказал:

– Я одного часа не могу без тебя. Какие пять дней? Я поеду с тобой.

Ада думала, что это просто слова. Но Леон действительно поехал с ней.

Бежал к поезду на Саранск. Рассовывал в купе сумки с палками копченой колбасы. Колбасу доставал по блату. Тогда ее не было в свободной продаже.

Поезд вздрогнул и двинулся. Вагон покачивался.

Леон сидел напротив Ады и преданно смотрел на нее своими тяжелыми глазами в покрасневших веках. И она смотрела в его глаза, и ее заливала горячая благодарность.

Отношения приобретали новое качество. Как будто проросли корни, как у дерева. Эти корни пронизывают землю и держат прочно. И дерево устоит под любыми ветрами.

Возвращались через три дня. Ариадна плакала. Ее поразил потерянный вид отца. Он всегда был спокойный, самодостаточный. А сейчас – тень от человека. Тело без души.

Леон утешал, успокаивал. Он находил точные слова, которые западали в душу, и будущее уже не казалось таким беспросветным.

Купе было пустым, но спали на одной полке. Не хотели разлучаться. Ариадна и во сне чувствовала его крепкое, родное плечо и уже не представляла себе: как она сможет без него.

Леон

сдвигался на самый край полки и, чтобы не рухнуть, опускал руку на пол, как подпорку.

Леон лежал и слушал сон любимой женщины. Ее дыхание – как музыка. А впереди предстояла разлука: долгожданная поездка в Америку. Но сейчас ему не нужна была эта Америка. Он готов навсегда остаться в тесном купе, спать на узкой полке с рукой на полу, но только вдвоем.

В середине ночи он все-таки перебрался на соседнюю полку. Надо было поспать хоть немного. Нужны силы, чтобы преодолеть новый день.

Вернулись из Мордовии другими людьми.

Ариадна поверила Леонарду. Это ее человек – и в радости, и в горе. О политике говорят: «Политика – дело грязное». Наверное, в тех водах, где плавал Леонард, много мутного, но в этой мути тоже можно оставаться порядочным человеком. Можно быть политиком, бабником, даже алкоголиком, и все же сохранять человеческую суть.

Леон надеялся, что поездка в Америку как-то оттянется, перенесется, но… Его уже ждало назначение. Надолго. На пять лет. Это означало конец всему.

Жена Зоя ждала отъезда как соловей лета. Америка вернет ей мужа. В заграничных командировках семья обычно сплачивается. К тому же хотелось хорошо пожить в другом климате, вкусно покушать, поправить свое материальное положение. Привезти кое-что на продажу, заработать. И вообще… Америка – это Вавилон, который все поглотит и переварит.

Леонард не представлял существования без Ариадны, но заставлял себя не думать. Смириться. Мало ли с чем приходится мириться. Подводники мирятся с жизнью под водой. Старики мирятся с мыслью о смерти. Раз надо – значит, надо.

Прощались по телефону. Так легче и быстрее. Ариадна не хотела напрасных слов. Чего уж там? Все ясно.

Леон ничего не мог изменить. Сын. Карьера. Не бросать же все.

Да и она ничего не может изменить. Круг очерчен. Выйти из круга значит принести реальное зло близким людям. И все оттого, что ей нравится с ним спать, на него смотреть, слушать, вдыхать. Да что уж там… Горе, и больше ничего. Не надо было начинать. Думала – так… легкая интрижка, как простуда. А оказалось: любовь – тяжелая хроническая болезнь.

Леон уехал, а через полгода вернулся обратно.

Все это время ему казалось, что он – в аквариуме. Сидит на корточках и не дышит. Сколько можно не дышать? Необходимо вынырнуть и набрать полную грудь воздуха. А воздух – это Ариадна.

Леонард попробовал заливать тоску алкоголем, но становилось еще хуже. Он заметил: когда ему хорошо, то от алкоголя становится еще лучше. И наоборот. Если плохо – то еще хуже. Полный тупик.

Леон придумал причину. Его отпустили на месяц. Он рванул в Москву. Стал тут же звонить, из аэропорта. Но то ли телефон оказался сломан, то ли кто-то висел на другом конце – сплошные короткие гудки.