Тихая охота

Бахарев Константин Павлович

Он полз вдоль гривы, и вдруг с другого её конца показался огромный медведь. Чёрнолохматый зверь ползком медленно шарашился по черничнику, лопая ягоды. Алёха и медведь подняли головы одновременно, секунду поглядели друг на друга и опустив головы, продолжили трескать чернику.

Наевшись вдоволь, Алёха встал, глянул на лесного хозяина, а тот повернул к нему здоровенную морду, как бы спрашивая – наелся, человечек?

– Ну, счастливо оставаться, дружище Топтыгин, – сказал Алёха и потопал к берегу болота, там, среди деревьев, идти было проще, чем по мшистым кочкам.

Медведь глянул вслед и опустив морду, занялся вкусной ягодой.

По прикидкам, до избушки под камнем оставалось километров шесть-семь, Алёха решил не спешить

и забежать проведать полянку с раздуй-травой. Её явно кто-то высадил в укромном месте, да и забыл. Знающий был человек. Скорее всего сгинул в тайге и следов не оставил. А может, это Марафет был? Алёха остановил шаг, и присел на мягкий белесый мох, наросший на крутом гористом склоне. Он всегда старался на остановках быть незаметным и это вошло уже в привычку. Бросив взгляд по сторонам, Алёха ничего подозрительного не заметил. Стал вспоминать, что ему говорили о Марафете, которого вчера засёк Графит с коптера, и который позапрошлой ночью довольно легко и умело расправился с атакой зомбаков и даже объекта.

Мутный был человек, но надёжный. Кроме работы на базе промышлял и старательством. Понять его не могли, видно, что имеет свои цели. Таких людей побаиваются и не доверяют до конца, вдруг его потаённые интересы пересилят очевидные задачи. И всё-таки было неожиданностью, когда Марафета упекли на десять лет за убийство какого-то проходимца. А через год-два и лагерь разгромили. Про базу он точно не знает, если только, а что только? Не знает и всё. Серёга ещё как-то обмолвился, что шкуру с Марафета спустит за всякие дела, но как, что и почему, не рассказал. А теперь уже и не скажет. Надо быть настороже. Чёрные алмазники, хоть хитры и скользки, но их просчитать можно, а Марафета трудно было понять. Надо будет досье его поднять на базе, познакомиться ближе. Если, если до архива дойти. Где-то здесь Марафет бродит. И шёл он на север. Да он к базе и топает.

Алёха осторожно встал, огляделся, прислушался, попробовал связаться с Графитом. Молчит правовед, далеко до него, значит. Надо идти. Так, проведать полянку с раздуй-травой, потом к избушке. Просмотрел местность Алёха и замер. Километрах в десяти отсюда неспешно сгустки движутся, а это зомбаки в поход идут, стопудов. Сколько их? аж восемь штук. Много, много. Куда они намылились? Откуда их столько взялось за последние два года? Ладно, на базе станем думать. Тимура ещё подобрать надо, через неделю выходить за ним пора, в Соликамск добираться.

Он поднялся по склону повыше, увидел Надёжный Камень, его не спутать ни с каким другим, так, белого осинника не видать, значит, восточнее надо брать, чтоб на полянку выйти. Спустился с горки Алёха и забирая вправо, зашагал.

Вот и ложбинка та, вся по краям заросла кустами. Никто и не подумает, что там плантация раздуй-травы. Можно прямо из седловины пролезть, но Алёха так никогда не делал. Лишние следы, лишние проблемы. огляделся, оторвал пуговицу и чиркая ею по земле и каменным выростам, обошёл кусты и влез на полянку со стороны обрыва, там, где надо очень спокойно и аккуратно себя вести. А то летать без крыльев он ещё не научился. Вот и раздуй-трава. Хорошо тут растёт. В других местах редко где так много её. Алёха вылез на край полянки и задумался. Обычно траву-защитницу только с весны до осени применяли и запасы её невелики на базе. А всё меняется сейчас. Надо бы побольше заготовить. Кстати, давно хотел корни у неё использовать. Наверняка там тоже польза таится.

Посмотрел внимательно, семена уже сбросила раздуй-трава, редкие метёлки пустые стоят. Очень аккуратно, голыми пальцами выкопал он три десятка, и прямо вместе с землёй, не отряхивая, сложил в матерчатый пакет в рюкзак. Подумал и снарядил свою стрелялку. Уже обратно собирался Алёха ползти на обрыв, откуда в седловину спускаться, да что-то глаз у него зацепился. Непорядок вроде какой. И увидел. На противоположной стороне полянки выщипана

раздуй-трава. Немного, но выщипана. И ветки кустов с чуть ободранной корой, ещё не заветрились. Кто-то был тут сегодня утром или край – вчера, может, вечером. А это Марафет и был. Про него говорили, что с него раздуй-трава и начала применяться для защиты. Может, и плантация его?

Алёха вылез из кустов и опять задумался. Его маршрут и путь Марафета почти совпадают. Так он тоже в избушку идёт!

Уже солнце закатывалось, меж ёлок и тополей начали качаться вечерние тени, укрывая тайгу от взглядов, когда Алёха вышел к избушке. Но не стал он подходить к ней обычным путём. Решил проверить, нет ли кого там и потому со скалы посматривал. Метрах в тридцати под ней избушка стояла. Рядом никого нет. Кол так и подпирает дверь, как они с Серёгой в позапрошлом году оставили. Тишина. Последний километр Алёха шёл около часа, очень не торопясь и таясь в тени, всё время посматривая по сторонам. Место удобное выбрал для наблюдения, правда, крышу избушки закрывали густые еловые лапы – несколько ёлок рядом росли. Но делу это не помеха. Решил Алёха тут и заночевать. Костёр не разводить, потихоньку посидеть, полежать. Недалеко от края ложбинка мхом поросла, туда спальник бросить, очень удобно будет.

И едва не пропустил он, когда откуда-то, даже не совсем понятно откуда, появился Марафет. Вытащил кол и зашёл в избушку. В это время Алёха обсыпал из стрелялки все подходы к своему лежбищу, даже по краю обрыва и то уложил раздуй-траву. Марафет хозяйничал внизу. Сходил за водой, при этом с минуту стоял с полным ведром, осматривал скалу, что-то почуял, наверно. Печку затопил, дым так хорошо в лапах еловых рассеивался, что почти не учуял его Алёха. Посмотрел вокруг, вот они, зомбаки, километрах в двух отсюда. Явно к избушке топают. И когда уже совсем темнеть начало, и Алёха подумал, что надо погрызть чего да и на боковую, на полянку перед избой вышли двое. Обоих он знал – чёрные алмазники Чагин и Чудинов, лютые, жадные, к таким спиной не поворачивайся. Пустил их к себе в дом Марафет.

У Алёхи сон пропал, очень хотелось послушать, о чём они там говорить станут. Он уж подумывал спуститься вниз, да одёрнул сам себя. В темноте запросто сорваться можно, в обход идти далеко, и к тому же зомбаки рядом где-то скутся. Ещё раз просканил Алёха и на тебе! Аж четыре объекта катятся, совсем рядом. Близко к избушке не подходят, потому что Марафет раздуй-травой обсыпал тут.

За спиной зашуршало. Алёха тревожно обернулся, и тут зомбаки! Трое нечистиков стоят, переминаются с ноги на ногу возле травяного заслона. Пусть трутся, не пройти им. Ладно, надо спать идти. Всю ночь не просканишь, сил на дорогу утром не останется. А небо опять облака затягивают, тьма навалилась. Хотя ночь звёздная должна быть, как раз сейчас метеориты здесь, на Северном Урале падать начинают. Персеиды, кажется. Да, ночь падающих звёзд, а небо в облаках. Алёха залез в ложбинку, устроился поудобнее на спальнике. Это только в кино всё ровно и красиво в тайге. На самом деле, на земле то кочки, то шишки, то корни торчат и прямо сквозь спальник тычутся. Чтоб спокойно уснуть, тренировка нужна и твёрдость духа, подумал Алёха и начал засыпать. У него с этим было всё в порядке.

«Правильно сделал, что поостерёгся и в избушку не пошёл», – только и подумал он, как заметил падающую звезду. Одна, другая, расчеркали небо яркими полосками. Значит, облака опять разошлись, ночь светлая будет. Сон пропал, Алёха приподнялся, сел. Посмотрел направо, зомбаки ушли. Или поняли, что не пройти или команду получили.

Просканил, а у избушки столпотворение!

Тут и зомбаки, и объекты, полукругом стоят, ждут. Как змея, скользнул Алёха к обрыву и вниз заглянул. Ночь ясная, звёзды светят миллионами тонюсеньких ярких лучей, прямо картинка из фильма ужасов. И тут несколько зомбаков неуверенно, однако неуклонно стали двигаться вперёд. Как так? Неужели по раздуй-траве идут?