Тихая охота
Шрифт:
Он помолчал и добавил:
– Тесты показали, что у этого новичка высочайшие показатели интуитивной логики. Они даже превосходят данные господина Зиона.
Члены правления молчали. Легендарный господин Зион, основатель концерна, был личностью выдающейся настолько, что порой его считали даже и не человеком. Впрочем, про него мало что было известно.
– А чем он ещё занимается, кроме сбора грибов? – спросил Арктик.
– Работает курьером, – ответил Оушен.
Все они сразу же вспомнили древнюю притчу о пастухе, жившем в диких горах. И только один дьявол знал о том, что это величайший полководец всех времён. Может и этот курьер станет когда-нибудь членом правления.
– Хорошо, – господин Антарктик глянул на господина Америку. – У меня есть ещё один кандидат на базу. Это индеец из племени чиппева.
Немного подумав, члены правления закивали головами. Заодно они одобрили и трудоустройство Тимура. Обсудив ещё несколько вопросов, господа Юроп, Арктик, Антарктик, Америка, Оушен и Эйшен разъехались. Тимур, сидя в своей ипотечной трёхкомнатной квартире с видом на кладбище, ещё не знал, что после официального одобрения его зарплата будет составлять примерно пятьдесят тысяч долларов. А то, что ему выдал Алёха, выплачивалось стажёрам.
Разогнавшись по мелкой речной волне, Антарктик поднял свой гидросамолёт. Сейчас старейший член правления раздумывал, как ему послать на базу ещё одного своего человека. Сделать это было непросто. Кандидаты появлялись там в результате невообразимых случайностей, в основании которых лежали железные закономерности. И если его человек не окажется в нужное время в нужном месте, да ещё лесная стража не почует в нём необходимого коллегу, ничего не получится. Беда в том, что когда наступит это время и где это место, никто не знал. А установить закономерности отбора пока у Антарктика не получалось. Но он знал то, чего не знали другие члены правления. Уральские алмазы тысячи лет не давались в руки концерну, хотя про них широко стало известно буквально два века назад. Сейчас их время пришло – тоже сработала неведомая закономерность, когда появились технологии, способные использовать их как топливо. Но где-то там, на Северном Урале залегала Рубиновая твердь. Именно её и хотел отыскать Антарктик. Возможности того, кто получал к ней доступ, были практически неограничены, и даже древние алмазы из прадеревьев не обладали таким потенциалом. На индейца чиппева Антарктик обратил внимание, когда почуял в нём сильную тягу к поиску. Удалось выяснить, что отставной бушмастер разыскивает своих предков, точнее духов своего народа, ушедших под землю тысячи лет назад. Человек, нацеленный на розыск одного, на своём пути найдёт и другое, решил Антарктик. Пусть ищет Рубиновую твердь. Он довёл до индейца информацию, что под Уралом живут некие дивьи люди – gens incroyables. И тот заинтересовался, а дальше уже было проще. За год бушмастер выучил русский язык, изучил множество книг по мифологии Урала. Причём, даже к удивлению Антарктика, наблюдавшего за этим, легенд в этой части Земли оказалось гораздо больше, чем где-либо. Но поразмыслив, он решил, что это вполне объяснимо, так как именно на Урале и зародилось человечество в нынешнем своём виде.
Уже добравшись домой, Антарктик ещё раз всё как следует обдумал. Оставалось множество неувязок, лакун, но это было в порядке вещей, потому что предусмотреть результаты воздействия всех сил, действующих в мире, невозможно, хотя бы по той причине, что о многих из них неизвестно. Как случилось, например, с появлением объектов и одержимых в районе базы. Концерн имел план по алмазам, Антарктик имел внутри него свой план, о котором никто не знал и наверняка были ещё и другие планы внутри других планов. Обычная жизнь и только.
Во сне, когда Алёха ворочался с боку на бок, твёрдая сосновая шишка оказалась у него под лопаткой. Ёрзая, он в полудрёме пытался лечь поудобнее, но не получалось. Открыв глаза, Алёха пару секунд приходил в себя. Мышцы немного затекли, всё-таки не восемнадцать лет, когда проснулся и сразу готов ко всему. Надо в себя прийти не торопясь. Усевшись на спальнике, Алёха отхлебнул из фляжки чаю, куда всегда добавлял капельку хорошего коньяку. Взбодрился и осмотрелся. Вот-вот солнце встанет, время уже шестой час. Так, надо послание Марафету оставить.
На листке блокнота Алёха написал: «Лагеря нет. Дела плохи, идёт охота. Маяк дай на Хромом Камне, через день от маяка приходи
Он вытащил перочинный ножик, тот самый, сувенирный, что как-то прислали на базу – штук пятьсот, – приподнял на нём штопор, прижал им записку и аккуратно сбросил послание в то место, где ночью объекты сожрали двух мужиков.
Сразу три фишки для своих применил Алёха. Ножик с красивым рисунком танцующих квадратов был только у лесной стражи. Конечно, за десять лет, как доставили перочинники, часть их потеряли, часть подарили, но это был знак от базы. А Хромой Камень – так называли скалу, торчавшую в тайге, тоже только парни лесной стражи. Официально, на картах она значилась Богатой горой. Инфа об этом тоже могла просочиться, но ничего другого Алёха не придумал. До Хромого Камня день пути, пока Марафет туда доберётся, даст маяк, пока придёт обратно. А если решит что-то на свою самку, его дела. Ситуация в лесу за семь лет изменилась. Этой ночью ему повезло, потом может счастье поиграет на стороне других. И самая тайная фишка – дать маяк, то есть сигнал. Сделать это могли только люди из лесной стражи.
Убирать лепестки раздуй-травы на деревьях рядом с ночлегом Алёха не стал, Марафет обязательно поднимется сюда и осмотрится. Всяко догадается, что отсюда ножик прилетел. А защитная трава опять о лесной страже напомнит.
Просканив лес, Алёха не заметил никого из нечисти, и накинув рюкзак, помчался на базу. Как всегда, двигался он туда не той тропой, по которой уходил с Тимуром. Кто ходит по своим следам, всегда сунет голову в западню.
Большущий чёрно-белый с красным затылком дятел спорхнул с ёлки на крышу избушки. Покрутил башкой по сторонам, наклонился и застучал по доскам, слегка прогнившим за последние годы. Отлично выспавшийся Марафет приоткрыл глаза и глянул на дверь, вроде, стучится кто-то. Расслабился, отвык от леса. Дятел-трудяга барабанит, личинок и тлей всяких выколупывает. Спустив ноги с лежанки, Марафет помотал головой, откашлялся. От печки тянуло сажей. На полу валялись рюкзаки и кружки ночных гостей.
– Твари! – сплюнул Марафет, поглядев на них.
Посмотрел в окно, вроде никого, обулся, взял ружьё и резко открыл дверь. Заслышав возню в избушке, дятел перестал грохотать и наклонив голову набок, высматривал, что там за шум внизу.
Пройдясь по полянке, Марафет увидел только прижатую к земле траву, да нашёл несколько небольших обрывков ткани, то ли от алмазников, то ли от задетых картечью зомбаков. Наплевать! За водой сходить на ключик, чайку попить, да к лагерю ступать. И тут он замер. Прямо у входа в избушку лежал перочинный ножик с бумажкой. Такой же когда-то был и у него – подарил кому-то. И как сразу его не заметил! Неосторожно, ой, как неосторожно.
Встав к избушке спиной, Марафет огляделся, поднял перочинник и прочёл записку. Хмыкнул и задрал голову, рассматривая скалу. Явно оттуда бросили. И тот, кто это сделал, наверняка видел ночную битву. Ну что же, Хромой Камень, так Хромой Камень. Его отсюда нарочно уводят, чтобы не увидел, кто придёт. Ладно, это не важно. Рано или поздно всё равно встретятся.
Внезапно на крыше заколотил дятел, Марафет аж вздрогнул. Это нервы начали шалить, так нельзя, спокойней надо быть.
Попив чайку, он собрался. Прошмонал рюкзаки ночных алмазников – обычный таёжный скарб, ничего особенного. Алмазов и золота нет, видать, шли на делянку. Да не дошли, твари! Не захотели с покойником в избе спать, сейчас сами как конченые по лесу будут бегать. Кстати, а где второе ружьё, с которым этот придурок выскочил?
Порыскав рядом, в лесу, Марафет отыскал оружие. Бросили его нечистики, ни к чему оно им. Вернувшись в избушку, он повесил ружья на гвозди, там же и рюкзаки зацепил. Взял из них только чай да тушёнку. Огляделся, вроде ничего не забыл. Вышел и припоминая, как добраться к Хромому Камню, зашагал всё тем же размашистым таёжным волчьим шагом, бесшумной тенью стелясь среди деревьев.
Выйдя с автовокзала, Тимур уселся на «тридцатку» и покатил домой. Он уже прикинул, что отдаст жене десять тысяч долларов, остальное приберёт в заначку, как настоящий мужик. И сразу начал строить планы, как их потратит. Но мечтать о хорошей жизни мешало ноющее бедро. Туда явно попала какая-то зараза.