Тихая сатана. Кража. Сенсаций не будет
Шрифт:
Коренастый, чуть располневший Муратов больше часа петлял по «бермудскому треугольнику», замкнувшему в себе универмаг, колхозный рынок и пивной бар. Он жалел, что приехал в этот небольшой микрорайон. Если раньше в здешних «злачных местах» и удавалось задерживать с крадеными вещами, то сегодня толку никакого. У прилавков жиденькая толпа, преимущественно из иногородних. Судя по всему, толкаться здесь – напрасная трата времени. Через полчаса он вышел из овощного павильона и зашагал к выходу.
Из автобуса выскочил
– Чего не здороваешься, Мамонов? – спросил Муратов негромко.
– Я с уголовкой никогда не здороваюсь.
– Куда бежишь–то? За пивом?
– За капустой. Жена щей захотела.
– Хорошо, что встретились.
– Зачем я вам? – В глазах Мамонова растерянность и наглость.
– Хотел вопросик серьезный задать.
– Когда угодно! Какой вопрос–то? – и забеспокоился: Муратов усмехнулся. Он знал, что Мамонов был плутоват и любопытен.
– А ты, Мамонов, молодец! Хочешь, чтоб сразу… Они отошли в сторону и встали позади грузовика с надписью на борту «Уборочная».
– Какой вопросик–то? – опасливо спросил Мамонов.
– Подожди. Скажи–ка лучше, как живешь? С кем видишься – говоришь? С кем делишь радость?..
Мамонов перевел дыхание.
– Насчет рассказов я не мостак. Болтать лишнее отвык. Тем более с опером. Научен на всю жизнь. Да и зачем рассказывать? Вы и так все знаете.
– Правильно говоришь. Что нужно знать, мы знаем.
– Тогда чего же? – Мамонов ногтем колупнул краску борта грузовика и усмехнулся. Он редко упускал случай подчеркнуть свое «я», но сейчас сказал уклончиво: – Сейчас умный народ не знает, как избавиться от своей известности. Кому в такое время нужен наш «авторитет»? Лично мне он обошелся сроком. А Валет до сих пор от него в себя не придет…
Муратова заинтересовала фраза о Валете, но он не стал вдаваться в подробности. Сделал вид, что пропустил ее мимо ушей. Знал, что Мамонов хитер, и если бы он почувствовал излишнее его любопытство, то сегодня бы разговор об этом разошелся, а этого допускать без нужды не хотелось. Работа в уголовном розыске научила Муратова держать в себе то, что волнует, чего не знает, что хочет знать. Поэтому и сказал равнодушно:
– Быстро время прошло, а вроде бы недавно брали Валета. Тогда он не очень громкий вор был. Так себе. Больше простаков облапошивал…
– Его теперь не узнаешь, – важно ответил Мамонов. – Хохоталка гладкая… Приехал в порядке. Одет, обут, в куртке, шапке ондатровой. Свое возвращение отметил. Не забыл друзей.
Муратов сказал вроде бы между прочим:
– Небось в лесопосадке отметили? На ящичек с газеткой «бормотуху» поставил? Он не из добрых.
Мамонов со значением хмыкнул:
–
– Знаю! И то, что ты, Мамонов, полстакана водки выпил, – тоже знаю, – сказал Муратов уверенно, потому что слышал, что Мамонов пить перестал и лишь изредка принимал за раз такую дозу. Больше не притрагивался, как бы его ни уговаривали. Муратов смотрел как ни в чем не бывало. – Зря Валет с работой не торопится. Когда придет на прописку, поговорю с ним капитально.
– Он не придет. В Новомосковске решил осесть.
– Это его дело. Как говорится, баба с возу… – Муратов старался убедить Мамонова, что Валет его мало интересует. Конечно, ему хотелось узнать, кто был вместе с ним в кафе «Кавказ». Но как? Решил, что выяснит другим путем. Для приличия поинтересовался у Мамонова работой на заводе, зарплатой, жизнью в семье. И закруглил: – Ну ладно, беги за капустой. Мне тоже на работу надо.
Лицо Мамонова приняло обиженное выражение.
– Понятно. Выходит, не в вере я у вас.
– Ты о чем? – Муратов понял, что Мамонов занервничал.
– Спросить о чем–то хотели. Чего же? – проговорил упавшим голосом.
Муратов кинул взгляд на Мамонова и, подождав для порядка, доверительно сказал:
– Правильно мыслишь. Хотел спросить, да расхотелось. Со всеми быть откровенным не получается.
Мамонов закашлялся, словно ему было трудно говорить.
Муратов, не обращая внимания на эту перемену, махнув рукой, проговорил:
– Ладно! Только я бы хотел просить…
Мамонов слегка приободрился и слушал Муратова жадно.
– Кто золотишком балует?
– Понятия не имею. Уж не думаете ли вы…
– Именно об этом я и думаю, – просто сказал Муратов. – Значит, никогда не слышал?
Ответил не задумываясь:
– В жизни никогда…
– И не видел?
– Отродясь! – не сдавался Мамонов. – Сейчас все умные. О таких делах языком не треплют.
– Ты, Мамонов, со мной так не разговаривай, даже шутки ради, – Муратов со значением посмотрел на него. – Может, память плохая стала?
– Никоим образом. – Мамонов отрицал с тем упорством, которое возникает у людей, скрывающих нечто важное.
Муратов понимал, что Мамонов хитрит и, сам того не сознавая, своим враньем подтверждает его догадку.
– Ну даешь! – рассмеялся он. – Что–то ты, Мамонов, на разные вопросы одинаково отвечаешь? Даже странно слушать. Нервничаешь, что ли?
Мамонов зашаркал ногой по асфальту:
– О золоте хотите знать? Правильно! Сейчас все мудрые, только и я не дурак. – Он смотрел хитрыми глазами. – Ну а если скажу, тогда что?
– Что?! Не знаю, не знаю…
– А у меня на это особая точка зрения. После отсидки я чист.