Тихие омуты

Рязанов Эльдар Александрович

Вскоре Антон Михайлович очутился в деревне, на околице, возле того самого дома, возле которого он уже появлялся сразу после приезда. Как и тогда, позвонил в дверь, постучал – как и тогда, безо всякого успеха.

К колодцу, тоже как в первый раз, пришла за водой крестьянка. Каштанов поздоровался с ней и спросил:

– Хозяин не объявлялся?

– Да нет еще. Хозяйство-то большое. А вы в дирекцию заповедника звонили?

Каштанов кивнул:

– Ждут его со дня на день.

Перед уходом он вложил в

дверь записку.

Мимо дома проезжал открытый «мерседес» Ёжикова, в котором на заднем сиденье полулежала Джекки, вытянув больную ногу. Она подрядила бизнесмена помочь ей разыскать строптивого врача. Увидев Каштанова, закрывавшего калитку, попросила:

– Леша, пойдите, пожалуйста, погуляйте, мне надо побеседовать вон с тем типом.

– Так это Михалыч, лодочник с турбазы. – Ёжиков послушно подал машину назад, остановил, вышел, присел неподалеку на бревна и закурил. В тот день откуда-то налетела тьма комаров, и Ёжиков все время размахивал руками, отгоняя кровожадные полчища.

Джекки окликнула доктора:

– Антон Михайлович, я жду извинений!

– Не дождетесь! – В руках Каштанова была сломанная ветка, которой он разгонял насекомых.

– Вы можете меня ненавидеть, но думать, что я вас заложила...

– Почему вас интересует, что я про вас думаю?

Джекки на секунду замешкалась:

– Не интересует. Но я никому не позволю меня унижать! – И она пришлепнула у себя на лбу комара.

Каштанов усмехнулся, кивнув в сторону Ёжикова:

– Нашли себе молодого, богатого... – И яростно расчесал комариный укус на шее.

– А зачем мне старый и нищий? – Джекки хитро поглядела на Каштанова. – Уж не ревнуете ли вы?

– С какой стати? К тому же я не старый... И вовсе не нищий. У меня, как вы уверены, карманы набиты долларами.

– А я совсем не вас имела в виду! – Джекки произнесла это торжествующе. – И нет у вас никаких миллионов, иначе бы вы околачивались не здесь, а где-нибудь в Испании, Англии...

– Я патриот! – Доктор неожиданно влепил пощечину журналистке. – Комар, – пояснил он.

– Немедленно извиняйтесь! – повысила голос Джекки. – Я торчу здесь, а завтра у меня день рождения, мне домой пора, меня ждут мама и дочка.

– Но я-то при чем?

– Но я же из-за вас сюда приехала!

– Я вас не приглашал!

– Это неважно – просите прощения!

Весь этот диалог происходил во время отчаянной обороны собеседников от полчищ озверелых комаров. Джекки и Антон Михайлович махали руками, чесались... Но главным было не сражение с насекомыми, а поединок между мужчиной и женщиной.

– Не хочу просить прощения! Понимаете, не желаю!

Джекки пришла в отчаянье и попыталась самостоятельно выкарабкаться из автомобиля, опираясь на костыль.

– Вы невозможный человек, Антон Михайлович, да, невозможный! Подайте мне руку, пожалуйста!

– Пожалуйста, – столь же сердито сказал Каштанов и помог пациентке выбраться наружу. Однако та не удержалась на ногах и буквально упала в объятия доктора.

– Зарубите себе

на носу, – продолжала бушевать Джекки, – я от вас не отстану, не отлипну, не отцеплюсь, пока вы не попросите прощения! – И с этими словами ударила Каштанова по щеке. – Комар, – пояснила она.

– Я от вас очень устал! – Каштанов аккуратно поставил Джекки, чтобы не упала, отвернулся и зашагал прочь...

Глава шестая

По озеру шустро мчался катер, ведя на поводке разноцветный парашют, паривший в воздухе на довольно приличной высоте. А к парашюту был привязан доброволец, любитель острых ощущений.

На пляже – в шезлонгах и на лежаках – оживленно наблюдали за полетом. Владик трудился и на пляже. Он снимал, как парашют проносится над озером, над купающимися, над пляжным кафе, построенным в виде самовара с декоративным чайником на макушке. Кстати, переодевалки рядом с «самоваром» были сооружены в виде двух гигантских «чашек». Фантазии, если вдуматься, предела нет, но иногда лучше не вдумываться.

Внутри кафе любвеобильный Ёжиков угождал Джекки и явно ухаживал. Гарем сидел неподалеку за отдельным столиком и бешено ревновал. Джекки азартно следила за полетом смельчака, реявшего за окном.

– С самолета на парашюте я прыгала, а вот на такой штуковине летать не доводилось, – завистливо сказала журналистка.

– Хочется? – спросил Ёжиков.

Джекки кивнула.

– Организуем, – безапелляционно произнес молодой богач, ощущающий себя хозяином жизни.

Тем временем милицейский автомобиль въехал на территорию пляжа дома отдыха и остановился там, где и требовалось по сюжету, то есть у «самовара». Из машины вылезла переодетая в гражданское платье капитан милиции В. П. Муромова и наметанным взглядом сыщика окинула отдыхающих, надеясь найти Каштанова.

Джекки увидела милицейскую ищейку, насторожилась, но, мгновенно приняв решение, поднялась со стула, оперлась на костыль.

– Извините, Лёша, – сказала она Ёжикову, и, напустив на себя небрежный вид, неторопливо захромала из кафе навстречу представительнице закона.

Варвара Петровна заметила бесцеремонную журналистку и отвернулась, сделав вид, что не помнит ее.

Джекки усекла маневр противницы и притворилась, что тоже ее не видит. Она хромала в сторону милиционерши и как бы случайно наткнулась на нее. Тут Джекки принялась усиленно изображать, что нюхает воздух вокруг, и состроила радостную мину.

– Я узнала вас по запаху! – радушно воскликнула Джекки. – Вас, кажется, зовут... м-м... Варвара Петровна!.. Рада вас видеть...

Муромова немедленно включилась в игру. Она тоже пошмыгала носом и ликующе произнесла:

– И я вас тоже... опознала – по аромату. А я-то как счастлива встрече!

Обе всячески изображали радость, и ясно почему. Каждой хотелось выведать у соперницы что-нибудь новенькое об их общем клиенте.

– Приехали отдохнуть? – любезно осведомилась Джекки.

– Выбрала пару часиков, чтобы подышать кислородом!