Тихий Дон (Книги 3 и 4)
Шрифт:
– Что вы сказали?!– перегнувшись через стол, задыхаясь от волнения, прохрипел Фицхелауров.
– Прошу на меня не орать!– громче повторил Григорий.– Вы вызвали нас для того, чтобы решать...– На секунду смолк, опустил глаза и, не отрывая взгляда от рук Фицхелаурова, сбавил голос почти до шепота: - Ежли вы, ваше превосходительство, опробуете тронуть меня хоть пальцем, - зарублю на месте!
В комнате стало так тихо, что отчетливо слышалось прерывистое дыхание Фицхелаурова. С минуту стояла тишина.
– Хорошенькое дело!– И уже совсем спокойно, но не Глядя на Григория: Садитесь. Погорячились, и хватит. Теперь извольте слушать: приказываю вам немедленно перебросить все конные части... Да садитесь же!..
Григорий присел, рукавом вытер обильный пот, внезапно проступивший на лице.
– ...Так вот, все конные части немедленно перебросьте на юго-восточный участок и тотчас же идите в наступление. Правым флангом вы будете соприкасаться со вторым батальоном войскового старшины Чумакова.
– Дивизию я туда не поведу, - устало проговорил Григорий и полез в карман шаровар за платком. Кружевной Натальиной утиркой еще раз вытер пот со лба, повторил: - Дивизию туда не поведу.
– Это почему?
– Перегруппировка займет много времени...
– Это вас не касается. За исход операции отвечаю я.
– Нет, касается, и отвечаете не только вы...
– Вы отказываетесь выполнить мое приказание?– с видимым усилием сдерживая себя, хрипло спросил Фицхелауров.
– Да.
– В таком случае потрудитесь сейчас же сдать командование дивизией! Теперь мне понятно, почему не был выполнен мой вчерашний приказ...
– Это уж как вам угодно, только дивизию я не сдам.
– Как прикажете вас понимать?
– А так, как я сказал.– Григорий чуть заметно улыбнулся.
– Я вас отстраняю от командования!– Фицхелауров повысил голос, и тотчас же Григорий встал.
– Я вам не подчиняюсь, ваше превосходительство!
– А вы вообще-то кому-нибудь подчиняетесь?
– Да, командующему повстанческими силами Кудинову подчиняюсь. А от вас мне все это даже удивительно слухать... Пока мы с вами на равных правах. Вы командуете дивизией, и я тоже. И пока вы на меня не шумите... Вот как только переведут меня в сотенные командиры, тогда - пожалуйста. Но драться...– Григорий поднял грязный указательный палец и, одновременно и улыбаясь, и бешено сверкая глазами, закончил: - ...драться и тогда не дам!
Фицхелауров встал, поправил душивший его воротник, с полупоклоном сказал:
– Нам больше не о чем разговаривать. Действуйте как хотите. О вашем поведении я немедленно сообщу в штаб армии, и, смею вас уверить, результаты
Григорий, не обращая внимания на отчаянные взгляды Копылова, нахлобучил фуражку, пошел к дверям, На пороге он остановился, сказал:
– Вы сообчайте, куда следует, но меня не пужайте, я не из полохливых... И пока не трожьте меня.– Подумал и добавил: - А то боюсь, как бы вас мои казаки не потрепали...– Пинком отворил дверь, гремя шашкой, размашисто зашагал в сенцы.
На крыльце его догнал взволнованный Копылов.
– Ты с ума сошел, Пантелеевич!– шепнул он, в отчаянии сжимая руки.
– Коней!– зычно крикнул Григорий, комкая в руках плеть.
Прохор подлетел к крыльцу чертом.
Выехав за ворота, Григорий оглянулся: трое ординарцев, суетясь, помогали генералу Фицхелаурову взобраться на высоченного, подседланного нарядным седлом коня...
С полверсты скакали молча. Копылов молчал, понимая, что Григорий не расположен к разговору и спорить с ним сейчас небезопасно. Наконец Григорий не выдержал.
– Чего молчишь?– резко спросил он.– Ты из-за чего ездил? Свидетелем был? В молчанку играл?
– Ну, брат, и номер же ты выкинул!
– А он не выкинул?
– Положим, и он не прав. Тон, каким он с нами разговаривал, прямо-таки возмутителен!
– Да разве ж он с нами разговаривал? Он с самого начала заорал, как, окажи, ему шило в зад воткнули!
– Однако и ты хорош! Неповиновение старшему по чину... в боевой обстановке, это, брат...
– Ничего, не это! Вот жалко, что не намахнулся он на меня! Я б его потянул клинком через лоб, ажник черепок бы его хрустнул!
– Тебе и без этого добра не ждать, - с неудовольствием сказал Копылов и перевел коня на шаг.– По всему видно, что теперь они начнут дисциплину подтягивать, держись!
Лошади их, пофыркивая, отгоняя хвостами оводов, шли рядом. Григорий насмешливо оглядел Копылова, спросил:
– Ты из-за чего наряжался-то? Думал, небось, что тебя чаем угощать будут? К столу под белы руки поведут? Побрился, френч вычистил, сапоги наяснил... Я видал, как ты утирку слюнявил да пятнышки на коленях счищал!
– Оставь, пожалуйста!– румянея, защищался Копылов.
– Зря пропали твои труды!– издевался Григорий.– Не токмо чего, но и к ручке тебя не подпустил.
– С тобой и не этого можно было ожидать, - скороговоркой пробормотал Копылов и, сощурив глаза, изумленно-радостно воскликнул: - Смотри! Это не наши. Союзники!
Навстречу им по узкому проулку шестерная упряжка мулов везла английское орудие. Сбоку на рыжей куцехвостой лошади ехал англичанин-офицер. Ездовой переднего выноса тоже был в английской форме, но с русской офицерской кокардой на околыше фуражки и с погонами поручика.