Тихий Дозор
Шрифт:
К удивлению девушки, подвал нисколько не напоминал магическую лабораторию, по крайней мере, как представляла ее себе Беата. В хорошо освещенном помещении стояли всего несколько шкафов с книгами и какими-то сосудами, а посередине возвышался крепкий дубовый стол, также заставленный, в основном, книгами. Никаких тебе совиных черепов, змеиных шкурок или бородавок василиска; кипящего котла, булькающего загадочным варевом, затканных паутиной углов и тому подобного.
Могадо, что-то напевая себе под нос, стремительным шагом прошел к столу, порылся в книгах и, наконец, издав удовлетворенный возглас, достал небольшую изящную шкатулку, вырезанную из кости мармонта – редкого зверя, водившегося глубоко в джунглях
– Прочти.
Она аккуратно развернула свиток, оставаясь в напряжении, как будто в любой момент маленькие чёрные буквы могли превратиться в злобных мелких мурати, муравьев-убийц северной Клесии. Но вот свиток с мягким шуршанием раскрылся, никто не собирался кусать Беату и девушка всмотрелась в текст. И чем дальше она вчитывалась, тем холоднее становилось у нее внутри и перехватывало дыхание.
Текст свитка, написанный собственноручно рукой короля Клесии Мгуни IV – а руку отца дочь узнала безошибочно – гласил о добровольном отречении короля от трона и объявлял наследником престола младшего сына – Комото. Подпись Мгуни была скреплена большой королевской печатью: с красного сургуча на Беату оценивающе уставилась раздувшая капюшон, словно перед смертельным броском, кобра – личный тотем короля.
– От тебя зависит, появится ли этот королевский указ в Клесии, – сказал Могадо, забирая свиток из враз ослабевших рук девушки, – или будет лежать всё в той же шкатулке…до тех пор пока твоё поведение будет меня устраивать. – Беата, стараясь не показать свою растерянность, взглянула с вызовом на мага.
– Этот указ ничего не значит. Комото не поверит ему, пока король жив. Отец подписал его, и отец может порвать его. Закон – не королевский указ. Закон – слово короля.
– А кто сказал, что я передам этот указ королю или Комото? – деланно вскинул брови маг. – Нет, этот указ будет вручен лично в руки досточтимому Нгонато.
Могадо с видимым наслаждением наблюдал, как лицо Беаты меняется, не в силах скрыть её ужаса перед только что открывшейся в мыслях картиной: её старший брат Нгонато, читающий подлинный указ короля о престолонаследии.
– Да, вижу, теперь ты понимаешь, – кивнул маг.
Беата, сглотнув враз пересохшим горлом, кивнула в ответ. Нгонато, такой нежный со своими детьми и такой буйный, когда речь идет о власти. Попади указ в его руки, горячая слепая волна гнева накроет его с головой: как же, отец, вопреки вековой традиции, в обход старшего сына, героя многочисленных походов, провозглашает наследником младшего Комото. Нетрудно догадаться, как отреагирует на это брат и его воины. Одна за другой, перед глазами Беаты проплывали картины и не было в них ничего, кроме крови. Крови и огня. И всё это, весь груз ответственности за возможную братоубийственную усобицу в её родной стране, когда брат идет на брата и отца, маг собирался возложить на нее, Беату Клесийскую, дочь и сестру.
– Что вы от меня хотите? – сухими губами прошелестела девушка.
– Пока ничего, – Могадо пожал плечами, заходив по комнате вокруг стола. – Возможно, ты мне и не понадобишься, – остановился он перед Беатой. – И тогда можешь идти на все четыре стороны: хоть обратно в свою занюханную Клесию, хоть в неведомые страны, мне все равно. Но до тех пор, пока я не скажу, – маг направил на девушку длинный палец, увенчанный блестящим, остро заточенным ногтем, – что ты мне без надобности, ты должна повиноваться мне во всем. Скажу танцевать – будешь танцевать, скажу прыгать – будешь прыгать, а скажу лечь под нолдеронского принца – ляжешь и не пикнешь. – Губы мага сжались, превратившись в узкую полоску.
– Ну, а если ты выберешь неповиновение, – пеняй на себя, – Могадо постучал
Беату передернуло от ненависти к магу, однако она ответила так, как и должна была, и как ожидал от нее маг.
– Да. Я все поняла. Я… я сделаю то, что вам нужно…
С тех пор прошло больше двух месяцев. Худшие опасения Беаты, к счастью, пока не оправдались. Могадо таскал её по различным приемам, посещая сливки нолдеронской знати. Как магу удавалось получить такое количество приглашений – оставалось для девушки загадкой. На всех званых пирах она играла роль красивой экзотической игрушки: маг любил наряжать девушку в самые вычурные платья её родины. Большей частью это были различные церемониальные одежды, украшенные большим количеством перьев, оправленные мехами редких зверей. Однако местные аристо принимали эти платья за её повседневную одежду, громко восторгаясь красотой и втихомолку удивляясь кричащей безвкусице «южной дикарки». Беате все эти разговоры за спиной были безразличны: лишь бы её оставили в покое, особенно Могадо.
Два-три раза он брал её с собой во дворец и она с удивлением обнаружила, что с каждым разом Стефан становился всё более расположенным к приезжему магу, уделяя ему время для личной аудиенции. Беата ловила себя на том, что всё это ей уже знакомо – на ум сразу же приходила история, случившаяся у нее на глазах, когда её отец, суровый воин, встретивший поначалу мага весьма прохладно и ожидавший от него только лишь заклятий, помогающих сразить врагов, вдруг проникся к Могадо необъяснимым расположением. Да таким, как выясняется, что магу ничего не стоило добыть указ, который он показал принцессе.
После долгих размышлений Беата пришла к выводу, что Могадо каким-то неведомым магическим образом воздействовал на отца, а сейчас точно так же воздействует на короля Нолдерона. Но она помнила, как братья рассказывали ей, что придворный маг отца, старый и подозрительный Зорфейн, не обнаружил никакого магического воздействия, когда весь королевский двор был полон подозрений, что их король околдован пришельцем из джунглей. Также не добился чего-то более существенного и Корнелиус Виттер, маг из Сфиона. Королевские маги Нолдерона были, наверняка, гораздо могущественней Зорфейна и наверняка также пытались обнаружить следы магического воздействия на своего короля, однако, судя по всему, преуспели в этом деле не больше прочих.
Наконец, Беата решила, что раз уж ей суждено покориться воле Могадо и остаться на неопределенное время в столице Нолдерона, она должна приложить все силы для того, чтобы выяснить тайну мага: как ему удается приворожить к себе коронованных особ. На худой конец, можно было попытаться выкрасть из его лаборатории шкатулку с указом и бежать из города.
Приняв решение, девушка, со свойственным ей упорством, приступила к решению задачи. Для начала она сделала всё, чтобы маг поверил в то, что она смирилась со своей участью игрушки, покорной его воле. Беата ходила на все приемы, которые ей указывал Могадо, флиртовала по его указке с несколькими аристо, с содроганием в душе ожидая, что вот сейчас маг потребует от неё нечто большего, чем простой флирт. Но планы Могадо относительно её использования, видимо, были пока не определены, что спасало девушку от участи высокопоставленной куртизанки. Мало-помалу такое поведение принцессы дало результаты. Если поначалу она и шагу не могла ступить без сопровождения двух угрюмых парней из личной охраны Могадо, то через некоторое время надзор за нею ослаб и она могла более-менее свободно выходить из поместья в город.