Тихий Холм
Шрифт:
Сейчас будет во сто крат хуже…
Хизер сжала зубы и нажала кнопку.
Глава 21
Мужчина сидел, повернувшись боком к входу, и читал старинную книгу. Услышав скрип открываемой двери, он не поспешил приветствовать ночную гостью. Невозмутимо положив книгу на стол рядом со светильником, он развернулся на кресле и с любопытством посмотрел на Хизер. Казалось, он ждал от неё каких-то слов, но она не могла подобрать те слова. Здравствуйте? Как-то глупо. Помогите? Тоже не то: Хизер чувствовала, что этот человек вовсе не тот, который может – и
Впрочем, ей вряд ли дали бы так бесцеремонно уйти…
Налюбовавшись, человек наконец поднял руки в широком жесте. Пальцы у него были тонкие и белые, как у пианиста со стажем. Ногти подстрижены и отполированы…
– Хизер… Тебя теперь так зовут, верно?
Начало многообещающее. Хизер украдкой оглядела комнату. Интерьер был скудным и неоригинальным. Кроме низкого стола и вращающегося кресла выделялась только массивная деревянная этажерка, обставленная толстыми книгами. Почему-то Хизер не сомневалась, что этот тип давно прочитал все тома на полках и теперь только небрежно перечитывает, чтобы не забыть.
Человек сидел и терпеливо ждал ответа. Хизер прохладно спросила:
– А вы кто такой?
На губах собеседника заиграла улыбка:
– Меня зовут Винсент. Не забудь это имя, хорошо?
Хизер смолчала. Винсент, похоже, решил, что девушка не оценила его юмор, и попытался разрядить обстановку:
– Да ты не бойся. Я на твоей стороне.
М-да. Обрадовал, что тут скажешь. После таких слов этому субъекту нельзя верить ни в коем случае.
– Так говорите вы… – Хизер выговаривала слова медленно, не сводя взгляда с лица Винсента. – Но откуда мне знать, что вы не заодно с ней?
Сейчас Винсент изобразит полнейшее непонимание, как и детектив: «Что? Где? Да я никогда…». Но тот отреагировал совершенно неожиданным образом:
– Ты о Клаудии?
Он резко подался вперёд в кресле, едва не столкнув локтём на пол свою драгоценную книгу. От безразличия не осталось и следа. Глаза Винсента гневно засверкали; он сжал пальцы в кулак и яростно затряс ими перед лицом:
– Вот только не путай меня с ней! Клаудия уже совершенно съехала – ей окончательно промыла мозги эта сумасшедшая старуха!
Хизер с изумлением посмотрела на метаморфозы, которые проделали с Винсентом её слова. Что за странный тип… Не лучше той самой Клаудии, которую поносит. Нервный до чертиков, с таким ухо нужно держать востро. Кажется, Винсент уловил её мысли, потому что вдруг перестал махать руками
– Похоже, с «сумасшедшей старухой» я погорячился. Как ни крути, но она твоя мать…
– Моя мать? О чём вы говорите?
Желание убраться прочь возрастало. Её мать… Её мать умерла, когда Хизер была совсем маленькой. Смерть забрала её в своё царство, подкравшись в обличье неизлечимой болезни. Хизер даже не помнила лицо матери, и если бы не редкие чёрно-белые фотографии, что сохранились у отца, у неё не имелось бы никакого представления о человеке, который подарил ей жизнь. Отец не очень любил говорить на эту тему – кажется, он так и не сумел смириться с тем ударом, что нанесла судьба. Иначе он не запер бы себя в четырёх стенах, отгородившись от всего в мире своих писательских фантазий. Иногда Хизер думала, что она – единственная ниточка, связывающая отца с внешним миром, и он зависит от неё не меньше, чем она – от него.
И вот Винсент обзывает её мать «сумасшедшей старухой» и при этом ещё хитро улыбается. Хизер исподлобья уставилась на кристально чистую манжету его сорочки. Слова о матери её не сильно тронули, но в глубине души остался неприятный осадок. Мать…
Винсент вовсе не собирался просвещать её насчёт тайн её детства. Он лишь понимающе кивнул:
– Так ты ничего не знаешь? Понятно. Гарри ничего тебе не рассказал – скрыл правду, чтобы ты была с ней.
Он небрежно подцепил пальцами пылинку, осевшую на поверхность стола, и кинул её прочь со словами:
– Что ж, это в его стиле. Он довольно скрытный.
Ну это уже переходило все границы.
– Не смей говорить так о моём отце! – сорвалась Хизер. Она угрожающе сделала шаг в сторону Винсента. Рука машинально дёрнулась вверх, и в рассеянном жёлтом свете мелькнуло лезвие катаны. Винсент подался назад на кресле. Катану в её руках он видел и раньше, и сказать, что он испугался, было бы преувеличением… но некоторое волнение он явно испытал. Поспешно вскинув руки, он затараторил:
– Извини. Успокойся…
Хизер остановилась и опустила руку, чуть было не отправившуюся в автономное плавание. Чёрт, так недалеко и людей начать резать, как свиней. Страшно…
Ладно. Извинения принимаются. На этот раз.
– Откуда вы вообще знаете моего отца?
Винсент увидел, что девушка успокоилась, и опять вернулся к своей невозможной манере:
– Я всё знаю. Знаю о твоём прошлом…
– Ну так почему бы вам просто не сказать мне, что здесь творится?! – Хизер почти кричала.
Винсент выглядел крайне удивлённым:
– Так ты даже этого не знаешь?
Хизер вздохнула. За кого они её здесь принимают?
– Потому и спрашиваю, – устало сказала она.
В конце концов, ей надоело, что каждый, кого она имела честь встретить в этом странном мире, требует от неё не пойми что, почему-то при этом считая её главной виновницей случившегося. Она не ясновидящая и не супергероиня, и единственное, чего она сейчас хочет – вернуться домой, вырваться из кольца кошмара, которое окружило её со всех сторон. Просто вернуться домой, поплакаться отцу и уснуть под его любящим взглядом. Потом будет легче, даже если это продолжится. Потому что она будет не одна…