Тихий охотник

Амиров Виктор

Причем воспользовался придуманной нами еще в отделе схемой, когда нежелательно, чтобы кто-либо что-то услышал лишнее.

Схема простая: в якобы случайном разговоре будет произнесено место и время встречи, только встреча будет на час раньше сказанного. И про мою родную Калиновку вставил, чтобы я сразу врубился.

Без пяти одиннадцать я сидел в зале ожидания автовокзала на крайнем кресле у прохода и пялился в телефон, когда мимо прошел Игорь, в неприметных штанах, легкой ветровке. Остановился у табло, поглазел на расписание, на часы и быстро вышел.

Хорошо

мне знакомая темно-зеленая Лада-«пятерка» с тонированными стеклами стояла за следующим перекрестком. Я добрел до нее, небрежно глянул по сторонам, дернул заднюю правую дверку машины и нырнул внутрь. Игорь сидел на заднем сиденье.

– Здорово, Мельник!

– Здравия желаю, товарищ капитан!

Мы, как могли в тесноте, по-мужски обнялись. Он выдержал паузу, спокойно сказал: «Мухомора кончили».

У меня раскрылись глаза. Мухомора знали, наверное, все в городе. Мы хотели его посадить, улик и свидетелей не хватало, потом хотели просто засадить … ему что-нибудь… куда-нибудь … в своих мечтах-разговорах.

– Вчера вечером в парке у Дворца культуры. В начале десятого. – Игорь словно начал докладывать. – Ты знаешь, что Шишкин сейчас в охране исполкома работает?

– Мишка-Шишка? Знаю. – Я кивнул.

– Он в 21:12 вышел покурить. Увидел, как через площадь девушка прошагала к Дворцу культуры и дальше между ДК и парком. В парке этот дохлый маяк светил, не совсем темно было. – Игорь сделал паузу. – Стоял, курил. Небо черное, и тут одновременно молния и гром шарахнули, как будто прямо над парком. Он говорит, аж присел. Молния полнеба осветила, и сразу полная темнота: по маяку ударила. И крики какие-то из парка. Потом девушка выбегает, в его сторону бежала, и буквально рушится на асфальт. Шок. А за ней собака следом. И палка в зубах.

– Какая собака? – Похоже, во мне сразу проснулся бывший оперативный работник. – Может, гулял кто с ней, свидетель?

– Говорит, серая, крупнее средней, породу не понял. Когда увидел, что девушка в крови, на собаку подумал. – Котов задумчиво постучал по спинке переднего сиденья. – Михаил сразу скорую вызвал, наряд. Жива, но врачи пока не пускают. Я в парк через час подъехал, когда труп нашли.

– Точно он? – не выдержал я.

– Знаешь, хороший вопрос. – Он усмехнулся. – Череп раскрошенный. Только на нем остальном наколками вся его биография написана. Пальчики уже тоже совпали.

– Игорь, а ты ведь меня сюда вытащил не просто для того, чтобы радостью поделиться.

– Соображаешь, старший лейтенант. – Игорь посмотрел куда-то вдаль. – Когда я подъехал, уже ливень был. Кирьян там, конечно, все вокруг облазил с фонариком и пакетиком: окурки насобирал, драную обложку от книги, каменюку подозрительную какую-то. И твою записку нашел.

– Какую записку? Почему мою? – Я удивленно посмотрел на него.

– Бумажка с адресом. Мартовская, 4 кв 29. Это же тот адресок, куда ваши командировочные приезжают? И почерк уж очень знакомый. – Он вопросительно посмотрел на меня.

– Да, я ее Тихону отдал. Вчера прилетел, командировочный, на завод. – Я потер лоб. – Он? Да нет, навряд ли. Как свидетель – может быть… Хотя что

ему там вечером делать? Днем мимо шел, бросил? Прочитал, выронил… То есть ты говоришь, что будет неплохо, если я его об этом аккуратно поспрошаю?

– Говорю, – улыбнулся Игорь. – Аккуратно, без пыли, без спешки.

– Есть, товарищ капитан.

– Сейчас ко мне свидетель приходил, рука в гипсе. Сам. Типа, рассказать за кореша. – Котов посмотрел на меня. – Некто гражданин Кукушкин.

– Кукан? Сам пришел? – Просто день удивительных историй.

– Сам. Идут они, значит, вдвоем по парку, воздухом свежим дышат, – продолжил капитан. – Девушка мимо идет, только познакомились, разговорились, и вдруг выскакивает маньяк с битой, на Мухомора, то бишь гражданина Мухорова, набрасывается, голову разбивает, а Кукану, мол, руку калечит, девушку тоже вроде задел. По бумажке читал, готовился, с протоколом сверил, чтобы слово в слово. А потом проболтался, без протокола уже, что он тому типу ножом след на лице оставил, а еще у него, мол, бронежилет под рубашкой был. – Он посмотрел на меня. – Нет, в медсанчасть никто с порезами лица не обращался.

– Сам не мог, или на пару с Хруном? Конкурента убрать? Типа «Акела промахнулся, нам нужен новый вожак»?

– По-другому бы сделали, прибили бы где-нибудь по-тихому на рыбалке. Ту девушку когда привезли в медсанчасть, всю в крови, старшая медсестра в обморок упала. Нет, крови-то она много до этого видела, девушка ее дочкой оказалась. Так большая часть крови на ней – как раз Мухорова. Рядом она была в тот момент.

– Так, и Кукан наверняка выяснил, что свидетельница жива, и сможет подтвердить, что это не он грохнул, а кто-то другой. И кто же ее порезал? Тот киллер, небось, биту обеими руками держал. – Я задумался. – Хм, а какой резон ему вообще было приходить? Сидел бы тихонько, в тряпочку.

– Может, Кукан ее резанул, если что, все равно на Мухомора будет валить. – Игорь пожал плечами. – По-моему, он реально забеспокоился. Что-то его как будто испугало. Сам прикинь – в парке, вечером, всем известному Мухомору башку выносят. Без всяких контрольных дострелов, при свидетелях, по-простому, вдребезги. Действительно маньяк какой-то. Кукан говорит, без понятия, куда тот подевался: молния шарахнула, прямо ослепила, а этот как испарился.

Игорь пересел на водительское сиденье, завел свою Ладу.

– Тебя куда? – Он обернулся.

– В гаражи. На работу.

– А к чему такая секретность? Мы же и так с тобой видимся время от времени, как старые знакомые.

– Может, и ни к чему. Так, схему проверил.

Тихон. А вместо сердца – пламенный мотор

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,

Преодолеть пространство и простор,

Нам разум дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца – пламенный мотор.»

Песня «Марш авиаторов»