Тихий омут
Шрифт:
– Боюсь, я не могу, – я вздохнула и устало улыбнулась. – К тому же господин управляющий предложил компенсацию проживания. Я согласилась.
– Рика…
– Алекс, я бесконечно благодарна тебе за помощь и поддержку, но мне нужно отдохнуть, – я недвусмысленно перевела взгляд на дверь.
Полерецкий недовольно поджал губы, однако спорить не стал.
– Если потребуется помощь, я буду рядом.
Наконец, оставшись одна, я достала из сумки сигареты. Конечно, в номерах запрещено курить. Но у управляющего сейчас были неприятности более значительные, нежели курящая в номере гостья.
За окном
Безмолвное спокойное место. Тихий омут. В котором появились злые черти.
Я затушила окурок о снег и закрыла окно. Грудь под свитером неприятно запекло. Нападавший оставил порез от яремной впадины до плеча аккурат под ключицей. «Ничего, заживёт», – подумала я и поморщилась от боли. – «Будет очередной шрам».
Конечно, затянется. Если не убьют раньше.
Я мрачно усмехнулась. Подойдя к кофейному столику, налила себе чай и села в кресло. В голове сделалось пусто, будто я провалилась в вакуум.
Алекс был прав. Нужно собирать вещи и уезжать из отеля как можно быстрее. Ну или хотя бы сообщить в полицию. Пусть они разбираются. Даже если удастся что-то увидеть на записях, что мне это даст? Ничего.
Надо позвонить Ларанскому. Что и у кого он взял и почему напали на меня, а не на его новую пассию? Как её… Я нахмурилась, вспоминая имя женщины, стоящей под руку с Даном.
Эмили Джонсон. Точно! Её отец ещё какой-то медиа-магнат. Надо бы полистать в интернете, кто это. Если учитывать его положение, то, должно быть, очередная акула бизнеса. Добродушно сверкающая голливудской улыбкой в лицо и держащая за спиной нож наготове. Впрочем, Ларанскому не привыкать находиться среди акул. Он чувствует себя среди них, как нормальный человек – в плавательном бассейне.
Я вынула из кармана джинсов смартфон и набрала номер Дана. Хорошо, что не поднялась рука удалить его номер.
Послышались долгие гудки, а потом роботизированный голос вежливо предложил оставить сообщение. Но ни с первого звонка, ни со второго Ларанский не ответил.
– Дан, я понимаю, у тебя своя жизнь, новая подружка, все дела…– стараясь сохранить спокойствие, произнесла я, когда в третий раз попала на голосовую почту. – Но позволь поинтересоваться: какого хрена меня преследует ополоумевший маньяк, который считает, что ты ему что-то должен? Почему меня штопают врачи, пока вы вдвоём жрёте манго и попиваете пино-коладу на экзотическом острове? Я искренне надеюсь, ты помнишь что и у кого взял без спроса. Иначе жди меня в гости. В виде конструктора «Собери Романовскую». Надеюсь, Эмили несильно впечатлительная. Иначе её долго будут преследовать кошмары. Подпись, твоя пока ещё живая Романовская.
«Вообще не то сказала!» – раздосадовано подумала я, когда нажала кнопку отбоя и окинула взглядом гостиную, будто искала поддержки у мебели.
Если Дан не перезвонит, завтра позвоню
В животе заныло от страха. Я поднялась с кресла и, подойдя к двери, закрылась на ключ. Потом подёргала ручку и вернулась в кресло.
В густеющих сумерках комната приобрела зловещие очертания. Меня пронзила мысль, что ней что-то изменилось. «Да ну! Просто воображение из-за страха разыгралось», – отмахнулась я, но всё же встала и включила свет, желая рассмотреть гостиную.
Под ложечкой неприятно засосало от леденящей тревоги. Цветы, которые горничная принесла утром, пропали.
***
Алекс распахнул дверь номера так резко, что я невольно опешила, застыв с поднятой рукой. В груди шевельнулось подозрение, что он прислушивался к шагам в коридоре. По бледному лицу и взъерошенным волосам стало понятно: что-то произошло.
– Что-то случилось, Рика?
Он вытянул шею вперёд и заглянул за мою спину. Смесь изумления и растерянности на его лице сменилось облегчением. Похоже, Полерецкий ждал кого угодно, но не меня.
Я интуитивно обернулась. В коридоре было пусто и тихо. Только свет от настенных ламп чуть подрагивал из-за скачков напряжения.
– В общем-то, да, – пробормотала я и натянула вежливую улыбку. – Мне нужна помощь.
– Заходи. Нечего стоять на пороге.
Грубоватый тон окончательно сбил с толку. Я поспешила протиснуться между Полерецким и дверным косяком. Он быстрым взглядом окинул коридор и плотно затворил дверь.
В гостиной номера царил настоящий хаос. Везде валялись белоснежные листы, исписанные неровным мелким почерком. Вывернутые из шкафа вещи были разбросаны по полу. Блоки книг вырвали из потёртых обложек, а поверх помятых папок и тетрадей лежали ящики письменного стола. Между ними приглушённо светился желтоватый экран ноутбука. Кто-то явно потрудился, переворачивая номер. Неудивительно, что Полерецкий оказался настолько взвинчен.
Я нерешительно застыла возле входа.
– Ну? Что случилось?
Алекс стоял, скрестив руки на груди, смотрел так, словно я была виновницей ужасного беспорядка.
– По сравнению с твоей ситуацией, почти мелочь, – выдавила я и перевела взгляд с расколоченной статуэтки на Полерецкого. – Просто у меня в номере тоже кто-то копался в вещах. И у меня пропали… цветы.
Он недоумённо нахмурился.
– Цветы?
– Да. Белая дикая орхидея, – промямлила я, чувствуя, как глупо это звучит. – Мне сегодня прислали цветы в честь дня рождения. Но сейчас их там нет. Я хотела спросить у управляющего, кто был в моём номере. И мне нужен переводчик.
Левый глаз Алекса непроизвольно дёрнулся. Он не то хмыкнул, не то фыркнул, показывая всем видом, что я говорю небывалую чепуху.
– Ты серьёзно? – губы судорожно дёрнулись, обнажая ряд белоснежных зубов. – Посмотри, что твориться в моём номере! Думаешь, мне действительно есть дело до пропажи какого-то веника?!
В состоянии, близком к помешательству, Полерецкий принялся бродить по комнате, бормоча под нос ругательства. Потом остановился, бросил на меня невидящий, полный гнева взгляд и зажмурился, пытаясь совладать с эмоциями. Я не на шутку испугалась, что его сейчас хватит удар.