Тихий омуток (CИ)
Шрифт:
-- Не знаю, не пьется, -- дед Семен потянул из кармана пачку сигарет.
– - Живем в сетях. Газовики паутину сплели, себе сосут, электрики -- себе, водяники за тухлую воду, которую через раз подают, кровь пить из людей готовы. Начал дом оформлять, чтоб внукам передать все в исправности, так и пенсия моя военная затрещала, а ведь не маленькая, -- дед Семен сплюнул. – Хотел сто лет жить, а не получается. Уходить пора. На днях гроб себе смастерил.
-- Ты б не торопился, -- заволновался Петрович.
– - А то я один на всю здешнюю бабскую гвардию останусь.
--
-- Колючий ты, Семен, хлопчик, зазубристый, а был бы поласковей с властью, глядишь и она к тебе. Иной правду-матку в глаза режет, а уткнется в стену, достанет вазелин, смажет, где надо, и опять в шоколаде. Снова режет правду-матку.
-- Все верно, Петрович, -- дед Семен вытянул сигарету и щелкнул зажигалкой прикуривая.
– - Люди с зазубринами частенько удивляют: становятся гладкими и пушистыми, когда находят своим зазубринам достойную оплату, а надо быть до смерти корявым и неровным, чтоб и в гроб не утрамбовывался. Последовательным надо быть даже в искривленности. Вот, где-то так.
– - Он оглянулся и расцвел улыбкой, поднялся на ноги. – Летит твоя баб Таня. – Оглянулся насмешливо на приятеля. – Спрятаться уже не успеваешь.
Баба Таня, заметив мужчин, притормозила стремительный бег, поставила на землю плетенную сумку и уперла кулаки в бока:
-- Сижу в очереди, жду, пока эти крысы помадой губы намажут, -- степенно заговорила баба Таня, но сразу же в нетерпении заперебирала ногами, и дальше зачастила скороговоркой. – Входит бабка, а ей из окошка: «Дверь закрывайте, у нас спит система!» Бабка растерялась, оправдывается, мол, за мной идут, закроют. А девка крашеная снова рычит: «Закрой дверь! Спит система работает!» Спит и работает. Бабку до инфаркта чуть не довели. Вот молодежь.
-- Сплит-система, вроде кондиционера, -- поспешил разъяснить Петрович. – А посетителей держать в страхе – психологически точный расчет: опущенные ниже плинтуса готовы любые деньги платить, лишь бы убраться поскорее из учреждения.
-- Ты, значит, их оправдываешь? Счетчик газ считает, чего проще? Нет! Послали в БТИ: принеси справку об отапливаемой площади -- две тысячи рублей; и справку о составе семьи -- два часа в очереди. Всю кровь выпили. Сами пьют и с другими делятся. Рука руку моет. Я две тысячи им выложила ни за что, и еще завтра платить, и они все делают правильно?...
-- Я...
– - накликавший очередную беду на свою голову Петрович, не находил слов.
Дед Семен веселился от души:
-- А я к тебе, баб Тань. Ты, вроде как, специалист теперь по нечистой силе.
-- Даже не сомневайся, -- баба Таня погрозила указательным пальцем и понизила голос.
– - Думаешь отчего этих девиц так закорежило в Газовой Компании?... Перекрестилась бабка, когда вошла...
-- Элементарная невежливость, -- обрадовался смене разговора Петрович.
– - Неуважение к старшим современной моло...
-- И еще заметила, -- не обращая внимания на мужа продолжила баб Таня.
– - Губы красят, а в зеркало не смотрятся.
-- Наловчились между делом прихорашиваться, -- вновь попытался вклиниться Петрович.
-- Молчи, если не понимаешь. Не отражаются они
– - Иди, Семен, домой, я следом.
Пламя свечи, зажженной сразу у калитки,ровным не осталось ни на миг. Язычок метался из стороны в сторону, то припадая вниз и почти затухая, то взвиваясь и коптя черным шлейфом. Дед Семен, пытаясь сохранить спокойствие, курил и внимательно следил за действиями знающей соседки, обходящей дом и двор.
-- Сам, чего думаешь?
Не ожидавший вопроса дед Семен вздрогнул:
-- Не верю я в эти байки про нечистых. Хулиганы, думаю, или кот с домовым подрались. Кому еще шуметь?
-- Копоть к чердаку тянется. Там шумели?
-- Ну там... Домовину я себе днями смастерил. Затащил на чердак до времени.
-- Вот и оно, -- баба Таня облегченно вздохнула, найдя решение.
– - Вместо дубины выстругай осиновый кол и наведывайся до восхода к своей домовине
СМЕРТЬ МНИМОЗИНЫ
Мы предполагаем, а жизнь вносит
коррективы, например: дарит смерть.
Наблюдение
– - Ты веришь в Бога?
– - Нет!
– - Ты атеист?
– - Нет!
– - Есть ли Бог?
– - Не знаю.)
Мнимозина машинально повернул ключ в замке зажигания и тупо уставился на свою руку, пытаясь сосредоточиться, найти точку опоры. Собрать вокруг нее мысли и поступки сегодняшнего бесконечного, насыщенного событиями дня. "Боль -- сестра одиночества, и, если жить только болью, приходишь в вакуум и суицид. Надо обманывать, отвлекаться от боли," -- перед глазами вновь и вновь падало большое тело Андрюхи Кастрата, и спокойно, без сочувствия смотрели глаза Гульфика, Коляна и Петровича.
-- Они не пожалели Андрюху. Они не пожалеют меня, -- решение пришло, и Мнимозина твердо выговорил. – Я не пожалею их.
«Шестисотый» утробно заворчал мотором и, оставив на асфальте черные следы резины, сорвался с места и помчал вампира в Ряхино, к комнате с оружием. Мнимозина, он же Никитенко, он же Лесничий, давя на газ, упивался мыслями о мести братьям по крови.
Представил, как заполыхает после гранатометного выстрела матово-черный Лендровер Гульфика, как попытается выбраться через разбитое лобовое стекло разом растерявший глумливость вампир, как покривится от страха наглая рожа при виде встречающего автоматного ствола. Мнимозина возбужденно сглотнул и крепче сжал руль.
Та еще картинка, когда Колян будет корчится у стены, не в силах упасть, пришиваемый к бетону бесконечными пулеметными очередями. "Очень длинные очереди. Я буду крепко давить на спусковой крючок, пока не отломлю, а потом добью гада ножом," -- бормотал вслух Мнимозина, попеременно вытирая о брюки вспотевшие от возбуждения ладони.
"А потом придет очередь насмешницы Джульетты. "Не мужчина! И поэтому можно не обращать внимания." Я вспомню эти слова, когда будешь ползать у ног, подобострастно заглядывая зелеными глазами в дырку глушителя, накрученного на ствол Стечкина." -- Улыбка растянула красные, в синеватом налете губы Мнимозины, а нога еще придавила педаль газа.