Тихий ветер
Шрифт:
«Я спасаю свою страну, отказываясь брать оружие. Это вы её погубите, сумасшедшие фанатики!»
Тысяча обвинений готовы были выстрелами вылететь из уст, но я оставался безмолвным.
– Вы пришли в этот мир ради войны, капитан. И мы докажем вам это! – гордо провозгласил майор.
«Благодаря вашим наркотикам мой мозг скоро утратит фатальную способность к разработкам стратегий беспроигрышных сражений и захватов».
Офицер улыбнулся, будто прочитав мои жалкие надежды. Он оглянулся на дверь, якобы убеждаясь, что там никто не стоит,
Глаза, похожие на осколки льда, перехватили мой взгляд. Майор одним из первых сделал татуировку на лице, чтобы походить на своего идола. И каждые полгода обновлял её черноту.
– Мы нашли их, капитан.
Его злорадный шёпот прозвучал как раскат грома в голове.
– Облаву пережили не все, но кое-кто остался.
Нет… Нет!!!
Мысли превратились в рой разгневанных ос-убийц, которые жалили меня самого. Они летали, кусали, убивали и возрождали, чтобы снова убить.
Майор выпрямился, но улыбаться не перестал.
– Не следовало вам прятать их, – вздохнул он якобы сочувственно. – А нам следовало сразу догадаться, что пытками от вас согласия и верности не добьёшься. Да, каюсь в своей ошибке. Но я всё исправил.
Он развернулся на каблуках и прошагал к двери. Взявшись за ручку, снова обернулся и добавил:
– Теперь вы принесёте нам победу. Иначе утратите всех.
Вильгельм Дрейк вошёл в свою квартиру. Он не торопился включать свет, чтобы не выдать своё присутствие тем, кто непременно наблюдает за окнами его дома.
Двигаясь уверенно и быстро, он перемещался по длинному коридору, направляясь в гостиную, и ничуть не смущался сумраком, который окутывал его со всех сторон.
Но в центре просторной гостиной он вдруг замер. Стараясь двигаться незаметно, он потянулся к карману своего пальто…
– Прибереги пули для врагов, Виль.
Этот совет прозвучал из темноты за его спиной. Знакомый голос неожиданного гостя вмиг снял гнетущее напряжение с тела молодого мужчины.
Он быстро обернулся и попытался различить в темноте силуэт. Но привыкшие к скудному освещению глаза увидели лишь сгорбленную фигуру в чёрном одеянии.
– Это ты?..
– Есть сомнения? – снова хрипнул голос друга.
Фигура двинулась вперёд, к слабой струе света из наполовину зашторенного окна.
– Ох, чёрт возьми! – выдохнул Вильгельм и отшатнулся от скрюченного незнакомца, в котором с трудом разглядел черты близкого человека. – Что с тобой сотворили?!
И тут же ринулся к другу, заметив, как он, явно ощутив резкое недомогание, стал оседать на пол.
Строгие, классические черты лица его товарища превратились в кроваво-фиолетовое месиво, испещрённое кровоподтёками и глубокими порезами. Глаза опухли так сильно, что стали тонкими щелями. Густая чёрная борода едва скрывала побои, а отросшие пряди тёмных волос падали на избитое лицо.
– Как они нашли тебя? – жалость пропитала голос Виля.
Он перестал изучать повреждения друга, который, сморщившись
– Они нашли не только меня.
Резкий удар ладонью по столу разбил вдребезги тишину уже нежилой квартиры.
– Кто-то предал нас! – с ненавистью выпалил Вильгельм. – Я узнаю, кто эта мразь, и прикончу своими же руками!
Судорожный вздох израненного друга оборвал его пылкую речь. И он безошибочно прочитал обречённость в безмолвии собеседника.
– Никто не предал, – хрипнул избитый до полусмерти гость. – Я сам всё им рассказал.
Дрейк ошеломлённо рухнул на стул. Он открыл и тут же закрыл рот, будто растерял слова.
– Да я и не знаю, кто выжил бы после их пыток, – оправдывая товарища, наконец пробормотал он.
– Ты знал, что они завербовали лауреата Нобелевской премии, микробиолога, специалиста по вакцинологии Франко Вайса?
– Нет, – мотнул головой Виль.
– И я не знал, – усмехнулся тот, но тут же скривился от боли. – Но нас представили друг другу, когда он делал мне инъекцию под названием «Укол правды».
– Что за?!..
– Наркотик, который отключает работу височно-теменного стыка, и ты теряешь способность лгать.
– Чёрт возьми! – рыкнул Вильгельм и тяжело вздохнул. – Всё это время ты находился у них?
Сморщившись, его собеседник всё же кивнул в знак согласия.
– Всего три недели, но казалось, что вечность.
Дрейк не нашёл подходящих слов, не переставая проигрывать в воображении картины пыток, мыслимых и немыслимых, на которые способны больные разумы тех, кто сейчас стоит у власти.
– Друг мой… – начал было Виль, но тут же замолчал, когда увидел, как приятель, обессиленно взмахнув рукой, выбросил на стол два узких прямоугольника. Они упали на полированную поверхность и тихо звякнули золотыми нашивками.
Вильгельм обречённо уставился на погоны, безошибочно разглядев в них смертельный приговор не только для близкого друга.
– Увы, поздравить не могу. И сочувствия тоже не дождёшься, – мрачно проговорил Дрейк.
Он резко встал и пошёл к бару, где тоскливо стояла гвардия алкогольных напитков, прикрытая вуалью пыли. Щедро наполнив два хрустальных стакана, мужчина вернулся и снова сел за стол напротив искалеченного гостя. Тот молчаливо принял его приглашение, и они одновременно жадно отпили.
– Я пойду с тобой, – безапелляционно сказал Вильгельм.
– Нет, – отрезал тот.
– Это не вопрос.
– Нет!
– Я пойду с тобой! – спокойно и решительно повторил Дрейк.
– Твоя семья…
– В безопасности. Я успел вывезти мать с братьями. Вернулся сюда из-за тебя. Ведь на место встречи ты не явился.
Мужчины встретились взглядами и замолчали. Между ними повисла тишина, которая значила намного больше, чем любые пламенные речи о верности и дружбе. Они слишком долго знали друг друга. Они безоглядно доверяли друг другу – и не только собственные жизни.