Tihkal

Шульгина Энн

– Я не рассказывал тебе о моих друзьях, к которым мы едем - Аароне и Грейс?

– Нет, я их не помню.

– Это мои старые друзья. Я очень их люблю. Очень умные, образованные люди, с хорошим чувством юмора. Написали отличную книгу о психоделических грибах в древней Скандинавии, особенно про использование мухоморов берсерками. Слышала когда-нибудь про берсерков?

– Да, но не знала, что они употребляли мухоморы. Это ведь мухоморы называют волшебными грибами?

– Да-да, те самые грибы с рождественских открыток.

Мы свернули на проселочную дорогу наверх, в горы. Тут

и там на склонах лесистых холмов мелькали крыши коттеджей. Наконец Шура припарковал машину рядом с двумя другими и сказал, что дальше мы пойдем пешком.

Через несколько минут мы были у калитки, и нас встречал сам хозяин дома. Шура представил меня. Аарон, невысокий, кудрявый человек, заулыбался в ответ: "Очень рад вас видеть, Алиса, идите познакомьтесь с Грейс: она командует парадом на кухне". По заросшей папоротниками лестнице мы спустились к дому: в большой гостиной сидело уже достаточно много гостей, некоторые расположились на полу на громадных подушках.

Аарон проводил меня на кухню, где познакомил с Грейс - стройной женщиной немного повыше меня, с длинными каштановыми волосами, заплетенными в толстую косу. У нее было симпатичное, живое лицо. Она наклонилась ко мне, чтобы перекричать общий шум: "Привет, Алиса, чувствуй себя как дома! Что будешь пить?"

Красивые проницательные глаза. Видно, что она часто смеется. А какая фигура!

Я взяла стакан сока и вышла на веранду с Аароном и еще одним гостем. Посреди открытой веранды, прямо из пола рос громадный дуб, его крона образовывала нечто вроде потолка. Вокруг сидели, стояли, смеялись и разговаривали люди. Я села на скамейку за большой стол, покрытый белой, в красную клетку скатертью, и, набрав себе закусок, повернулась лицом к дверям, чтобы увидеть Шуру, когда тот выйдет на веранду.

Шура появился через несколько минут, сразу нашел меня в толпе и улыбнулся я была уже безумно влюблена в эту улыбку. Он присел рядом с бокалом красного вина в руке и, как обычно, спросил: "Ну как дела?"

Я отвечала, что отлично, и что Аарон и Грейс, кажется, очень приятные люди. "Конечно, конечно" - заулыбался Шура.

Примерно через час мы с Шурой весело болтали о живописи с высоким блондином, который представился "самым гениальным из непризнанных художников Калифорнии". Мы обсуждали выставку в оклендском музее, куда Шура водил меня за неделю до этого, и хором ругали одного из выставлявшихся художников, который показался нам всем крайним профаном. Я легко запомнила его имя: его звали так же, как моего любимого пианиста.

Вдруг раздался громкий низкий голос: "Кто хочет - присоединяйтесь". В углу веранды немолодой человек в джинсовом костюме держал в руке что-то, издалека похожее на большую черную сигару.

– Что это, Чак?

– Это анаша из Африки. Очень, очень сильная вещь, называется "дрэд" - не знаю почему, просто так называется. ((("дрэд" - по-английски "ужас"))). Клянусь, вы никогда такую не пробовали.

Шура обратился ко мне:

– Говорят, хорошая африканская марихуана. Хочешь попробовать?

– Может быть, только одну затяжку: ты знаешь, мне с ней не везло.

– Я тоже не особенно ее люблю. Но пара затяжек, пожалуй, не повредит.

– Возможно.

– Хотя, знаешь, у меня

есть правило - никогда не употреблять незнакомые препараты вне дома.

– Ну, если ты считаешь...

– Да ладно, можно иногда себе позволить... Но только пару затяжек. А то кто его знает, вдруг эта любопытная сигарка соответствует названию? Интересно, как пишется: "дрэд" или "дред"?

Я засмеялась, и мы подошли к компании, которая собиралась попробовать. Когда сигара дошла до меня, я постаралась сделать совсем неглубокий вдох: мне не хотелось кашлять перед всеми. Несмотря на то, что я курю табак, я почему-то всегда очень сильно кашляю после затяжки марихуаной.

На этот раз все было точно так же. Я побежала на другой конец веранды, останавливаясь через каждые два шага, чтобы прокашляться. Шура шел за мной.

– Прости, со мной всегда так.

– Ничего страшного. Сейчас прошло?
– спросил Шура.

Я осторожно вздохнула и сказала, что мне уже лучше.

Мы разглядывали дом и сад. Наш приятель-художник куда-то исчез, и, пытаясь отыскать его взглядом, я заметила, что человек с сигарой обходит гостей, предлагая еще по затяжке. Он подошел к нам, и Шура сделал еще одну глубокую затяжку. Я последовала его примеру. На этот раз я вдыхала очень плавно и не спеша, так что почти не закашлялась.

После этого Шура сказал Чаку: "Спасибо, я думаю, мы на этом остановимся".

Чак отошел, и Шура сказал мне: "Ты не возражаешь, если я отойду на пару минут, я заметил старого друга. Я бы познакомил тебя с ним, но боюсь, сейчас не вполне подходящее время.

Я засмеялась: "Ага, воображаю, что будет, если во время разговора у меня начнется приход ".

"Я вот тоже так думаю", - заулыбался Шура.

"Иди-иди, я буду либо здесь, либо поближе к столу - если вдруг захочу есть."

На этот раз я села лицом к блюдам с пучками зелени, чипсами, оливками и прочими закусками. Я уставилась на клетчатую скатерть и стала ждать, когда все начнется. Насколько я помнила, после обычной травы эффект наступал через десять-пятнадцать минут.

Вдруг на меня словно опустилась тонкая, но звуконепроницаемая оболочка: я перестала слышать голоса людей на веранде, перестала слышать вообще. Это ощущение обволакивающей тишины достаточно хорошо знакомо всем, кто употреблял психоактивные вещества, но обычно оно ассоциируется с состоянием глубокого покоя, мне же казалось, что меня заперли, отрезали от внешнего мира. Вдруг я почувствовала, что меня хотят отравить. В моей энергетической оболочке проделали дыру, и теперь сквозь нее на меня льется ядовитая зеленая жидкость.

Я не могла пошевелиться и беспомощно замерла, чувствуя, что сейчас потеряю сознание или умру. Странно, но я даже не испугалась по-настоящему: мои чувства были парализованы вместе с телом. Но думать я еще могла..

Если я прямо сейчас упаду на бок, то до смерти испугаю гостей, Шура может запаниковать, и потом мне будет очень стыдно перед всеми этими прекрасными людьми. Надо облокотиться на стол - тогда я, может быть, не упаду. Это пройдет, если я не умру, обязательно пройдет.

Я почувствовала, как кто-то положил мне руку на плечо, и услышала далеко-далеко голос Шуры: "С тобой все в порядке?"