Тихоходная барка "Надежда" (Рассказы)
Шрифт:
В камере мы ночевали втроем. Мы ночевали и вздыхали. Жулик, тот один, а больше всех я. Несло перегаром, и хотелось курить.
Утром нас долго разбирали. Мне сказали, что я тоже был пьяный. Я вспылил и наговорил дерзостей. Жулик вилял, а тот один выразился непечатным словом.
За это нам каждому присудили по пятнадцать суток.
Днем мы все вокруг чистили метлами, а на ночь нас запирали в грустное помещение, носящее длинное и не совсем правильное в данном случае название камеры предварительного заключения.
Да. Через тяжкое испытание я прошел. Но надо сказать, что труд с метлой на свежем воздухе закалил
Поэтому, отбыв краткое и полезное наказание, исполненный благодарности и одумавшийся, я вновь вернулся к исполняемым мной работам по изготовлению материальных ценностей с окладом 144 рубля в месяц.
Тихо и спокойно живу я. Тараканы из дому исчезли. Бреюсь. Читаю газеты. И верю - верю в науку.
Правда, один раз позвонил мне на работу тот старичок.
— Вы знаете, - говорит, - я с трудом нашел вас. Ваш случай до того заинтересовал меня, что я приложил все
силы.
— Ну и что, - говорю, - что вам угодно?
— А то, что я перерыл кучу вспомогательных материалов и нашел-таки вам аналога.
— Ну и что?
– спрашиваю.
— Что, что. Неужели вам не интересно? Да слушайте же. Не удивляйтесь и не возмущайтесь, а знайте, что это,
это... Ваш двойник - Иисус Христос.
Голос старичка затрясся от волнения. Я развеселился.
— Да? Может быть, может быть... Но меня это, знаете ли, уже как-то мало интересует. Поздно, папаша.
— Как же так!
– ошалел старичок.
– А я изучал первоисточники. Я Евангелие прочитал: от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна. У Матфея так прямо и сказано: "Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму".
— Бросьте вы это дело. Я-то тут при чем?
— Да точно-точно, - упорствовал старичок. – Ведь точно. И ваша левая рука не знает, что творит правая.
Ведь я помню, вы так хотели себе двойника, так переживали.
— Бросьте. И не отрывайте меня от дела. Тут вам не Библия, а Советский Союз. Мало ли на кого мы желаем походить. Бросьте. Поздно, папаша. Я занят. Все. Пока, - сказал я и бросил трубку.
Откройте меня
Окно в его комнате завешено замечательными шторами - тростник, некие аисты, узкие лодки, фанзы, черепичные крыши с приподнятыми углами и прочее, что позволило бы смело назвать пейзаж штор китайским, если б не мешающее этому обстоятельство одно: неизвестный художник тканевой фабрики зачем-то пустил поверх всего Востока какие-то значительных размеров окружности, поделенные грубым мазком на секторы, что сделало окружности похожими на деревянные колеса от обычной телеги, а также лишило рисунок наличия явных признаков национального колорита.
Плотные эти шторы были такой совершенной конструкции, что не пустили бы света солнечного в комнату и вовсе, но, видать, такой выдался солнечный радостный и развеселый воскресный денек - венец трудовой недели, что и шторы прекрасного изобретения ничего поделать не могли - лез свет дня воскресного
И он тут понял, что окончательно проснулся, и со стоном потянулся, и пружинами заиграл, и на живот перевернулся, и на спину возвратился, заворочался, приготовился вкушать радости воскресного дня - заслуженного отдыха после трудовой недели, проведенной в архиве пединститута, где он честно трудился год уж не один и не другой, после работы шел домой.
Лежал же он на замечательной тахте, мягкой и квадратного облика, купленной по случаю у актера местного Театра музыкальной комедии, гонимого (по его мнению), изгнанного интригами и переехавшего на Дальний Восток.
Любил он жизнь, особенно вечернюю, ночную, и воскресенья.
А так как хотел, чтоб жизнь эта протекала в возможно наиболее мягких и удобных условиях, то за деньгами не постоял и выплатил актеру, который сразу понял родство их душ, всю требуемую им бешеную сумму, взяв большую часть ее в долг в кассе взаимопомощи своего производства.
Еще комната его украшена была неплохим ковриком на полу, по стенам - продукцией различных молодежных современных творцов, имелись - письменный стол, стул, кресло, часы, полки-стеллажи, платяной шкаф, радиоприемник с проигрывателем и альбом бытовых фотографий "Paris" для развлечения гостей.
По всему сказанному можно понять, что человек он - солидный, веселый, уважаемый, но, по всей видимости, неженатый.
Что ж, так оно и есть. Человек он, несомненно, солидный и деловой, потому что уже давно окончил Московский государственный библиотечный институт - МГБИ и, приехав в город К., некоторое время руководил Домом народного творчества. А когда Дом народного творчества сгорел не по его вине, а оттого, что был деревянным, и от неосторожного обращения с открытым огнем спичек, он был временно переведен в заведующие архивом пединститута, где прижился и задышал на новой работе полной грудью, невзирая на ее кажущуюся антиромантичность и архивную пыль.
Он полюбил свою новую работу трудной любовью, был отмечен, старался, за что и получил однокомнатную квартиру, а управление Домом народного творчества взял в свои руки его бывший заместитель, некто другой, который любил в послерабочие часы стрелять там же, это в Доме-то народного творчества, из воздушной винтовки в чучело белой совы - подарок одного из представителей творческой интеллигенции малых народов Севера.
Ну ладно. Понял он, что окончательно проснулся, пере-раз-другой - перевернулся, потянулся и пружинами заиграл, а на кухне вдруг слышит шум-стукоток: сковородочки, тарелочки - трах-стук-бах-тарара-трах-тарарах.
И немедленно дверь из кухни в комнату отворяется, появляется его красавица и говорит такие слова:
– А кто это из лежебок у нас окончательно проснулся?
А он не был готов к ее появлению и вопросу, отчего его неизвестно почему сковала злоба, и он замер, закрыв глаза и дыша подобно еще спящему.
– Спит, спит, он спит, разметался, ишь, - забормотала красавица и, тихонько притворив дверь, вернулась на
кухню для продолжения своих хозяйственных занятий.
А была она пока ему в действительности вовсе еще не жена, хотя они уже некоторый отрезок времени вели совместное хозяйство и собирались идти подавать заявление в Отдел Записи Актов Гражданского Состояния - ЗАГС, с тем чтобы их связь окрепла и жила годами.