Тихоня для шалопая
Шрифт:
— Сладкая девочка… маленькая… давай, сладкая моя! Давай, котёнок, — хрипел в мою шею он. — Катюшшша…
От этого голоса я почувствовала, как знакомая волна наслаждения накрывает меня с головой. Без сил кладу голову на плечо Гриши. Чувствую, как он изливается в меня. На грани сознания мелькает здравая мысль о том, что мы не предохранялись. Но она тут же улетучивается, когда Гриша целует меня ласково, поглаживая покрасневшие щёки. Смотрит в мои глаза с какой-то немой благодарностью и лаской. Я слишком сильно устала в этот вечер, чтобы что-то анализировать.
Без лишних слов мужчина
— Спи, сладкая, — поцеловал меня в макушку.
Послушно закрыла глаза.
Не важно, что будет завтра. Сегодня я лишилась невинности с самым невероятным мужчиной на свете и ни капли об этом не жалею. Быть может, он посчитал меня легкомысленной дурочкой. Может быть, у него таких десятки. Может, он считает меня глупой маленькой девочкой. Но этой ночью, когда за окном бушевала стихия, этот мужчина принадлежал мне. Одной мне. И больше никому.
Глава 19
Екатерина
Проснулась от тревожного предчувствия, которое клокотало в груди и не давало погрузиться в полноценный сон.
Открыла глаза и сначала не поняла, где нахожусь.
Воспоминания одно за другом навалились на меня. Села на кровати, прижимая одеяло к обнажённой груди.
Соседняя подушка ещё хранила отпечаток мужской головы, но Гриши в комнате не было. На несколько минут уткнулась носом в неё, вдыхая запах мужчины со слабой примесью парфюма. Внизу живота знакомо затянуло, когда вспоминал события прошедшей ночи. Против воли покраснела, когда вспомнила, что я вчера вытворяла. Как бесстыдно я ласкала мужчину, как стонала в голос.
Поднялась с кровати и, прихрамывая, заглянула в ванную комнату, надеясь, что Гриша принимает утренний душ. Но там мужчины тоже не было.
Разочарование и жгучая обида придавили будто бетонной плитой. Села на кровать и невидящим взглядом уставилась в белую стену.
Я поверить не могла, что мужчина ушёл. А судя по тому, что в комнате не осталось вещей, которые бы намекали на его присутствие, Гриша даже не думал возвращаться. Прикусила нижнюю губы, приказывая себе не плакать. Разумно решила подождать его хотя бы полчаса. Вдруг он ушёл за завтраком? Или просто куда-то отлучился.
Маясь в ожидании, достала из кармана куртки телефон, который до сих пор находился в режиме полёта. Перевела его в обычный режим.
Тут же пришло несколько сообщений от Сони с просьбой перезвонить.
Сестра тщетно пыталась до меня дозвониться. Наверное, волнуется, что у меня отключён телефон и со мной что-то случилось. Тут же набрала её номер. Зная Сонечку, уверена, что она вся извелась.
— Катя, — всхлип сестры оборвал всё внутри. — Катенька, маму
— Что? — ком в горле и катастрофически не хватает воздуха.
Пальцами сжимаю горло и чувствую, как начинаю задыхаться от страха.
— Мама ночью пошла в туалет. В ванной у неё закружилась голова и из носа пошла кровь. Ты же знаешь, что она крови жутко боится. От испуга ей стало плохо, и она упала в обморок и разбила голову, — Соня говорит четко, почти механически.
В отличие от меня, сестра умеет собраться в нужную минуту. Но я всё равно слышу, как дрожит её голос от слёз.
— Какая больница? — натягивая одежду и зажимая телефон между плечом и щекой, спрашиваю я.
— Тридцать пятая. И ещё, Кать, — пауза. Чувствую, что последующая за ней новость совсем меня не обрадует. — У мамы рецидив[1]. Лечение не помогло. МРТ показало метастазы, которые не заметили при прошлом обследовании. Кать, — всхлипывает отчаянно, раздирая сердце на куски, — прогнозы совсем не радужные. Врачи настаивают на операции, потому что эта гадость разрастается. Химия не справляется. Но… Мама отказывается от операции.
— Что? — я замерла. — Почему? Соня, почему?
[1] Рецидив (от лат. recidere) в медицине — возобновление болезни после кажущегося полного выздоровления (ремиссии).
Глава 20
Екатерина
— Она не хочет говорить. Она не разговаривает ни с кем. Ни со мной, ни с врачами. Отворачивается от всех и молчит. Я не знаю, что делать, Кать! Приезжай скорее, пожалуйста!
— А папа что? — дёрганными движениями застегивая молнию на платье.
— Напился и приехал в больницу. Пьяный, как свинья, — в голосе сестрёнки злость. — Они вчера ссорились. Очень сильно ссорились, как никогда раньше. Кричали и били посуду.
— Из-за чего? — собачка на молнии отлетела под кровать. Плевать. Надеваю куртку и выбегаю из номера.
— Не знаю. Когда я вышла, они замолчали. Мама очень сильно плакала. Очень сильно. У неё была истерика. А папа ушёл куда-то. Хлопнул дверью и ушёл.
— Из-за этого кровь пошла, — шепчу я. Маме нельзя было нервничать.
— Я тебе звонила. Звонила всю ночь, а у тебя был выключен телефон.
— Прости, родная. Прости.
— Я жду тебя, Кать. Приезжай скорее.
— Сонечка, держись, моя родная. Я сейчас приеду, слышишь? Вместе мы справимся, хорошая моя. Справимся, — голос хрипит, а из глаз льются слёзы.
Ничего не вижу перед собой.
Мамочка.
Моя родная мамочка!
Как же так получается? Почему ты, мой ясный ангел? Самая нежная и добрая, ты же в жизни никого не обидела! Почему именно тебе настигла эта болезнь?